На ней по-прежнему были вызывающе короткие кожаные одежды тачакской девушки, и, когда она с развевающимися волосами шагала по высоким мостам города, на неё оборачивались не только мужчины, что в общем вполне естественно, но и женщины — как свободные, так и рабыни.Однажды, столкнувшись с ней на мосту и приняв её за женщину своей касты, девушка-рабыня оттолкнула Элизабет в сторону, освобождая себе дорогу, и тут же, получив ответный увесистый удар маленького, но крепкого кулачка, оказалась лежащей на дороге, прижатой к камням коленом Элизабет.— Ах ты, рабыня! — взвизгнула девушка, не ожидавшая получить столь яростный отпор, и, сбросив с себя прижавшую её к земле Элизабет, снова накинулась на противницу.Они с громкими воплями вцепились друг другу в волосы и принялись немилосердно трепать и пинать одна другую, пока наконец девушка не обратила внимания на то, что не видит на неприятельнице стягивающей шею металлической полосы.— А где твой ошейник? — изумленно поинтересовалась она.— Какой ошейник? — с не меньшим удивлением спросила Элизабет, не выпуская при этом из рук волос своей противницы.— Обычный ошейник, — запинаясь, пробормотала девушка.— Я свободная женщина, — ответила Элизабет.Силы, казалось, разом оставили девушку, и она медленно опустилась перед Элизабет на колени.В глазах её появился ужас.— Простите, госпожа! — воскликнула она, едва сдерживая готовые вырваться у неё рыдания. — Простите!Ей было отчего дрожать от страха: наказанием рабу, осмелившемуся поднять руку на свободного человека, служили мучительные пытки, после которых виновного публично сажали на кол.— Встань немедленно! — гневно потребовала Элизабет у распростершейся перед ней на коленях девушки.Та неуверенно поднялась.Они стояли, не спуская друг с друга глаз.— В конце концов, — не удержалась от смеха Элизабет, — почему только рабыни могут свободно расхаживать там, где им заблагорассудится, и вести себя, как хотят?— А ты разве не рабыня? — спросил у неё проходивший мимо воин, окидывая подозрительным взглядом её одеяние.— Нет, не рабыня, — резко ответила ему Элизабет и отвесила звонкую пощечину.Воин смущенно почесал щеку. На лице у него было написано полное недоумение. Вокруг них начали собираться люди, в числе которых оказалось и несколько свободных женщин.— Если ты свободная, — сказала одна из них, — тебе следует стыдиться появляться в общественном месте в таком виде.— Если тебе доставляет удовольствие ходить, завернувшись с головы до ног в простыню, можешь ходить, — парировала Элизабет.— Бесстыжая! — в негодовании воскликнула свободная девушка.— У тебя, наверное, волосатые ноги или уродливое лицо, — сказала Элизабет.— Ничего подобного, — возразила девушка.— Вряд ли, иначе ты не закутывалась бы в свою простыню, — съязвила Элизабет.— Но я действительно красивая, — настаивала девушка.— Сомневаюсь, — бросила ей Элизабет.— Нет, я красивая! — обиженно повторила девушка.— Тогда чего же тебе стесняться? — сказала Элизабет и, шагнув к девушке, к полному её ужасу, сбросила с её лица покрывало.Все буквально остолбенели. Элизабет, не обращая внимания на её робкие попытки закрыться руками от взглядов собравшихся, принялась стаскивать с неё многочисленные одежды, пока наконец среди тяжелых складок парчи, сатина, шелка и туго накрахмаленного муслина всеобщему обозрению не открылась довольно простая, но хорошо сидящая на стройном молодом теле девушки туника, из тех, которые обычно носят свободные женщины в домашней обстановке.Девушка действительно оказалась весьма привлекательной. Однако сейчас она стояла, заламывая руки и оглашая воздух пронзительными воплями.Рабыня в ужасе отошла подальше, словно после подобной экзекуции над свободной горожанкой уж ее-то, рабыню, непременно должны были просто сбросить с моста.Элизабет окинула свободную девушку оценивающим взглядом.— Ну что ж, ты довольно красива, — сказала она.Девушка мгновенно перестала кричать.— Ты так считаешь?— На все двадцать золотых монет, — вынесла свое суждение Элизабет.— Я бы даже дал двадцать одну, — заметил воин, получивший перед этим от Элизабет пощечину.Разгневанная свободная женщина тут же развернулась и тоже влепила ему пощечину. В этот день парню явно не везло.— А как твое мнение? — обратилась Элизабет к подобострастно глядящей на неё рабыне.— О, я не знаю. Мне нельзя иметь своего мнения, ответила рабыня. — Я всего лишь бедная девушка с Тироса.— Да, тебе не позавидуешь, — посочувствовала ей Элизабет. — А как тебя зовут? — спросила она.— Реной, если госпоже угодно, — ответила рабыня.— Да, мне угодно, — сказала Элизабет. — Так как ты считаешь?— Вы спрашиваете мое мнение? — удивилась Рена.— Вот именно, — огрызнулась Элизабет. — Должно же у тебя быть собственное мнение на этот счет или ты рабыня с мозгами тряпичной куклы?Рена улыбнулась.— Я бы дала двадцать пять золотых, — ответила она.Элизабет вместе с остальными присутствующими снова окинула свободную девушку критическим взглядом.— Знаешь, Рена, я думаю, ты права, — сказала она. Затем обратилась к свободной девушке: — А тебя как зовут?Щеки девушки заалели.— Релия, — ответила она и, повернувшись к рабыне, поинтересовалась: — Ты действительно считаешь, что за меня дали бы такую высокую цену?— Да, госпожа, — ответила она.— Да, Релия, — поправила её Элизабет.Рабыня испуганно посмотрела на нее, но это продолжалось всего лишь одно мгновение.— Да, Релия, — запинаясь, произнесла она.Релия засмеялась от удовольствия.— Я не предполагала, что свободная женщина может быть такой благородной, как ты, — заметила ей Элизабет и тут же предложила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144