Они уселись на низкое ложе, и сразу же комната пришла в движение. Вид из окон понёсся по кругу. Комната взмыла вверх.— Это наш ближайший эквивалент вашего поезда. Он движется по нуклеоновой трассе. Мы перенесёмся вот к этому зданию; в нём — оборудование. И мне хотелось бы, чтобы вы испробовали его.Ответа, по-видимому, не требовалось, и Фарро сидел молча.Менее чем за десять секунд они перенеслись в соседнее здание.Министр и Фарро прошли к лифту, который доставил их в подземное помещение.Оборудование, о котором говорил Янданаггер, внешне не впечатляло. Перед рядом кресел помещалось счётное устройство, над которым висело несколько масок, очень напоминающих противогазы и подсоединённых к кабелям, уходящим в стену.Галактический Министр уселся в одно из кресел, предлагая Фарро место рядом.— Что это за аппарат? — поинтересовался Фарро, не сумев как следует скрыть нотку тревоги, мелькнувшую в вопросе.— Это разновидность волнового синтезатора. Его действие основано на преобразовании волн различной длины, которые не воспринимаются человеком. Затем он трансформирует их в парафразы, естественные для людей. Одновременно он передаёт объективные и субъективные впечатления о Вселенной. Другими словами, вы познаете, когда одеваете маску, и я включу его — механическую запись Вселенной — визуально, на слух и так далее… впечатления человеческого существа.Должен предупредить вас, что из-за отсутствия опыта у вас может сложиться не очень лестное впечатление о синтезаторе. И все же, я надеюсь, он даст гораздо более приемлемое объяснение — что же такое Галактика — чем вы получите его, совершив пространное межзвёздное путешествие.— Попробуем, — пробормотал Фарро, сжав в кулаки похолодевшие вдруг руки.Вся колонна леммингов бросилась в спокойные волны океана. Они гребли упорно и целеустремлённо. Постепенно колонна начала распадаться: сильные животные вырвались далеко вперёд, а задние заметно отстали. Один за другим тонули слабые; но до тех пор, пока их головы не скрылись под водой, они неистово и отважно гребли вперёд, с глазами, устремлёнными в далёкий и пустой горизонт.Ни один человек, лишённый антропоморфического чувства, не смог бы объяснить природы той цели, которая толкнула этих маленьких животных на такие жертвы ради её достижения.
Прохладная маска облегала лицо Фарро, закрывая уши и оставляя свободной лишь тыльную часть головы.И снова искра леденящей тревоги пронеслась по телу.— Выключатель у вас под рукой, — подсказал Министр. — Нажмите его.Фарро послушно нажал и погрузился во тьму.— Я с вами, — твёрдо произнёс Янданаггер. — У меня тоже маска, и вижу и чувствую я аналогично.Спираль резко уходила во тьму, прорываясь сквозь Нечто — непрозрачное, гладкое Нечто — тёплое, как плоть. Материализовавшись из спирали, закружились плотной пеленой тысячи пузырьков, — тёмные, как многогранные виноградинки, размножаясь и размножаясь, словно их выдували из трубок. Огни на их поверхностях играли, сверкали, меняли свой цвет, вызывая туманную паутину, которая постепенно затянула все вокруг.— Формируются клетки, делясь на бесконечных близнецов на наковальне создания. Вы видите начало новой жизни, — комментировал далёкий голос Янданаггера.Как занавески на открытом окне под дуновением лёгкого ветерка, дрожали клетки под своей оболочкой в ожидании жизни. Момент зарождения поймать очень трудно. Только сейчас можно различить то, что скрывалось под покровом клетки; её полупрозрачность затуманилась, поверхность раскрасилась каким-то узором, словно по слепой воле случая она приняла форму с более определёнными очертаниями. Больше она уже не казалась красивой.Внутри её закипало сознание — крошечное зёрнышко инстинкта без любви и знаний — глаз, пытающийся увидеть хоть что-то сквозь кожицу закрытого века. Отнюдь не инертное, оно дралось на краю страха и, не боясь его, подвергалось травме прорыва в бытие; сражалось, цеплялось, дабы не оторваться обратно в бесконечный поток небытия.— Это загробная жизнь, о которой говорит ваша религия, — бесстрастно вещал голос Янданаггера. — Это — чистилище, через которое каждый из нас должен пройти. Но только не после, а до жизни. Душа, которая станет нами, должна прошагать миллиард лет прошлого, прежде чем достигнет настоящего, в надежде возродиться. Можно сказать, что она должна от чего-то очиститься.Для Фарро зародыш являл собой всю Вселенную: он заполнил всю маску, а затем и всего его. Фарро страдал вместе с ним. Его разрывало давление — неизбежное давление времени и биохимии; боль, которая постепенно уходила вместе с вырисовыванием формы жизни. Он корчился — от червяка до личинки; у него прорезались жабры и вырастал хвост. Рыба, потом — не рыба, он начал взбираться по холму эволюции — мышинообразный, свинообразный, обезьяноподобный, дитяподобный.— Это — Истина, о которой забывают самые мудрые. Все мы прошли через это.Окружение теперь изменилось. Зародыш, перерождаясь, стал ребёнком, а ребёнок, подталкиваемый тысячами стимулов, может стать только человеком. И все же эти стимулы — животные, растения или минералы — тоже жили, но по-своему. Они соревновались. Постоянно бросали вызов человечеству; некоторые из них — получувственные — врывались в его плоть и питались ею; другие, нечувственные — словно волны прокатывались по его разуму и телу. Он — не одно целое, а фокальный плацдарм сил, постоянно угрожающих ему разрушением.Невыносимо тяжело чувствовать себя меж образом и его посылкой, но Фарро ощущал себя именно этим новонародившимся человеком. Он понимал: все то, что происходит с тем человеком, происходит и с ним;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61