То же и с городами. Я не отрицаю, что во многих отношениях Новый Союз — жестокий город. Людям, живущим в нём, приходится постоянно драться. Хорошее в них постепенно заглушается и теряется. Вначале вы — хороший, заканчиваете — плохим, и только лишь потому, что вы — О, Бог ты мой, — вы забыли, я так думаю… Вы забыли, что вы — человек.Арс Скайкр замолчал и вопросительно взглянул в молодое глупое лицо.— Никогда не забывайте следить за Новым Союзом! — грубо выпалил он. — Следите за собой.Он встал, засунул свои огромные ручищи в карманы штанов. Один из его помощников предложил афрохаль и напомнил:— Мы сняли план звёздного порта, Скайкр; мы сняли здесь всё, что нужно. Какой сектор следующий?Арс Скайкр оглянулся, улыбаясь.— Следующая наша цель — политики.Молодой Рапсоди вскочил на ноги, едва сдерживая гнев.— А, скажите, если мы вскроем легальный рэкет в Новом Союзе — этим ведь мы доставим всем массу удовольствия? Мы будем знамениты? Все мы? — ядовито капал он.— Я был просто дураком, ребёнком-идеалистом в те дни, — комментировал взрослый Рапсоди, как-то сразу сконфузившийся, оправдываясь перед аудиторией. — Время от времени мне все ещё приходится открывать для себя, что жизнь на Новом Союзе есть ни что иное, как скоординированный рэкет.Он широко улыбнулся, показывая, что, возможно, он просто дурачится. Но, увидев, что Большой Цело сидит не улыбаясь, он замолчал.А между тем фильм шёл. Группа Второго Отдела расставляла свои “ловушки”. На заднем плане величественно возвышался многогранник транзитного корабля агентства “Берет”.— Попробую объяснить, что мы попытаемся отхватить, — в раздумье проговорил Скайкр, обращаясь к коллегам и забрасывая на плечо сумку е аппаратурой. — Когда я впервые прибыл в город, чтобы стать одним из членов Суперновы, я попал в вестибюль Дворца Правосудия, в котором слушалось дело промышленников.Рядом со мной прошла группа местных политиков, которым предстояло давать показания, и я услышал, как один из них мимоходом бросил — это врезалось навсегда в мою память: “Вы приготовили вашу ненависть, джентльмены?” — Для меня эта фраза будет всегда символизировать то, как несправедливость засасывает человека, Такие моменты мы и должны поймать.Арс Скайкр и его команда удалились из кадра: жалкие, но решительные.Экран погас, а перед ним стоял Рапсоди 182 — щеголеватый и решительный.— Он все же не впечатляет, Рап, — раздался голос. Голос Рапсоди 77, конкурента Хорша и личного менеджера Большого Цело. — С таким человеком надо держать ухо востро.— Возможно, вы пропустили тонкости, — неуверенно предположил Рапсоди 182. — Идея прозрачна, как стекло. Это маленькое произведение только что продемонстрировало, почему Арс так и не смог добиться успеха. Он слишком много говорил. Он учил таких юнцов, каким тогда являлся и я. Его нельзя назвать жестоким. Он не больше и не меньше, чем просто художник. Понятно?— Понятно, — соглашательски прозвучал ответ, но 77 сразу же повернулся и что-то тихо сказал Большому Цело.Рапсоди резко махнул рукой, подавая знак киномеханику.Он будет крутить этот фильм на Супернове, даже если придётся смотреть его весь день и всю ночь.За ним, на экране, вновь воссоздался Новый Союз Арса Скайкра — город, который символизировал могущество Инисфара, его растущее превосходство и богатство Галактики, воспроизведённый так, как его видел Арс Скайкр два десятка лет назад.Вечер окутал лабиринты города и каньоны ферролитовых улиц.Закат.Огромные шары атомного света зависли в небе, придавая ему значение.Рапсоди комментировал:— Ночь, — резко выдохнул он. — Арс сумел запечатлеть её так, как никто и никогда не делал этого до него. Я вспоминаю, он часто любил повторять мне, что ночь — это время, когда город доказывает свои когти.Мы снимали две недели, выискивая резкие, обломанные тени. Началась сумасшедшая гонка за важными деталями.Надвигались когтистые тени. Клыки света резко выгравировывались на тёмных аллеях. Почти осязаемое беспокойство, словно шумная тишина джунглей, двигалось по пандусам и площадям Нового Союза; даже зрители в зале ощущали его. Люди поддались этому беспокойству.За фасадом цивилизации, у ночной жизни Нового Союза — своя, своеобразная примитивная ярость; юрский период одел вечерний наряд.В интерпретации Арса Скайкра этот мрачный мир — амальгама безумства и страсти многих тысяч наций, которые пришли на Инисфар. Индивидуальность потерялась в атомной дикости, когда девяносто миллионов жили вместе на пространстве в несколько квадратных фарлингов.Чувствовалось, что царствующая толпа, ожидающая зрелищ, безвольна. Живя в стаде, они приобрели и развили стадное мышление. Слишком бездушные, они не смогли огранить ценный алмаз — Новый Союз; всё, что им требовалось — это приятно провести время.В кадре появились хард-степперы — те, кто мог позволить себе купить одиночество и женщину или пневмотанцовщицу. Они, словно в нимбах света сверкающих авеню, вышагивали по проспектам; они ужинали в подводных ресторанах, дружески кивая акулам, проплывающим за стеклянными стенами; они пили в сотнях различных винных погребках; они просиживали ночи напролёт в казино. Везде и всегда находились те, кто по движению их глаз мчался, потел и трясся, стараясь угодить.Простой галактический город; сила должна помнить, что она сильна.Картина сменилась. Око камеры проплыло над Старым Янданаггером, пристально вглядываясь в Зал Босфора. Зал располагался в самом центре Нового Союза. Здесь разнообразие наслаждений достигало своего апогея.Зазывалы расхваливали аттракционы, полигермафродиты хватали за руки, пытаясь затащить в свои притоны;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61