Фесс остановился точно на вершине. Отдышался. Взглянул вверх – серое бессолнечное зимнее небо, низкие облака – однако всё-таки там, за плотным покрывалом, скрывалось животворное дневное светило, которое, несмотря ни на что, неупокоенные не слишком-то жаловали.
Некромант закрыл глаза, сосредоточился, стараясь увидеть сейчас каждое дерево вокруг, почувствовать каждую живую жилку; настоящие холода ещё не наступили, деревья не спали – а уж могучие великаны-дубы и вовсе не помышляли о сне, возвышаясь здесь гордой и несокрушимой стражей, хранящей покой леса и всех его обитателей.
Если бы Фесс не видел, как это сотворяла Вейде, он нипочём не сумел бы проделать ничего подобного. Некромантия, как ни поверни, имеет свои границы, и переступить их нелегко даже опытному магу.
То, что у эльфийской волшебницы получалось так же легко и естественно, как дыхание, у него, Чёрного мага, вызвало жестокий позыв к рвоте. Чужая сила, во всём противоположная Тьме и её бесчисленным отражениям и порождениям, врывалась сейчас в некроманта неудержимым грохочущим потоком; о нет, он не мог похвастаться, что способен управлять этим потоком, Фесс едва-едва удерживался на поверхности, подхваченный могучим вихрем пробудившейся лесной силы.
Неудивительно, что твердыня Нарна устояла против всех и всяческих нашествий.
Но как же так, в смятении подумал Фесс, почему же эльфы, повелевая такой невероятной мощью, не справились с бедствием сами? Почему потребовались Чёрные маги, ритуальные пытки, почему пришлось изощряться в софистике, придумывать всяческие принципы меньшего зла и тому подобные оправдания творимому некромантами, когда всё, что требовалось, – это договориться с Хозяевами лесов?..
Однако очень скоро он понял почему.
Корни зелёных растущих созданий взламывают камень, стремясь добраться до водоносных слоев. Всегда «поспешающая медленно», живая сила не терпит рядом с собой смерти и разрушения. Она либо включает гниение и гибель в свой всегдашний круговорот, либо уничтожает их – собственным бессмертием, если не каждого отдельного листа или даже дерева в лесу, но бессмертием всего огромного живого леса, до конца не понятого никем, даже эльфами. При этом пуще совершенно не обязательно быть «эльфийской» или какой-то ещё.
Некроманта швырнуло на землю. Почва содрогалась в жестоких судорогах. Корни рвались на волю, кусты, словно жертвуя собой, старались вцепиться в мерно шагающих неупокоенных нагими чёрными ветвями, словно многопалыми руками неведомых существ.
Фесс не видел этого глазами – он чувствовал, как приведённая им в движение мощь рвёт и размётывает облака в небе. Зелёный вихрь, не зримый ни для кого, кроме лишь создавшего и воплотившего его волшебника, бешено крутился над облетевшими вершинами. Деревья, дубы и вязы сейчас казались самыми настоящими воинами, словно – прикажи им, и они сами пойдут навстречу зомби, втаптывая в землю и разрывая на части.
Но гибкий прутняк не мог остановить молчаливого, неумолимого напора. Неупокоенным всё равно. Они будут идти вперёд, не зная зачем и почему, не страшась самого жестокого избиения, они будут идти до конца, движимые одной лишь своей жаждой…
Фесса затягивало в мёрзлую, но сейчас раскрывшуюся, подобно материнскому лону, землю. Ему казалось – в его тело впился разом мириад крохотных ростков, и каждый стремительно укореняется, пускает свежие побеги, словно торопясь сделать это нелепое двуногое ходячее тело частью вечного, бессмертного леса, простёршегося от полюса до полюса (пустыня, как известно, – это всего лишь временное отсутствие леса).
Боль невозможно было терпеть, с ней невозможно было бороться – лес легко смял и подавил сопротивление ничтожного клочка живой плоти. Изо рта и носа некроманта хлынула кровь; он понимал, что отворил ворота такой силе, с которой ему теперь не справиться уже точно.
Сквозь кровяную муть в глазах он видел, однако, что его усилия не пропали даром. Неупокоенные остановились. Те самые ростки, что жестоко терзали некроманта, облепили нелепые движущиеся фигуры. Со стороны могло показаться, что бесчисленные семена в один момент успели созреть и прорасти прямо на грубых гнилых шкурах подъятых из могилы мертвецов.
Зомби – что странно – пытались защищаться. Срывали с себя быстро удлинявшиеся побеги, что укоренялись на плечах, под мышками, в локтях, на шее, в глазных впадинах – но куда там! Зелёная не-смерть наступала неотвратимо и всё же – всё же не смогла до конца остановить порыв наступающих. Несколько из них упали, и земля теперь жадно пережёвывала чёрными раскрывшимися губами бесформенные груды праха, сейчас больше похожие на заросшие болотные кочки, невесть как очутившиеся посреди высокого холма в дубовой роще, однако куда больше неупокоенных проломилось сквозь живой заслон, оставляя на своём пути лишь изломанные, втоптанные в землю заросли.
Да, что-то основательно изменилось в этом мире, если стали другими даже неупокоенные, которым, казалось бы, на роду написано вечно оставаться такими, как и всегда. Эти, подобно встреченным некромантом в подземельях гномов, похоже, могли чувствовать и ощущать гораздо больше, нежели их предшественники, к примеру, из Больших Комаров.
Кольцо вокруг Фесса быстро сжималось. Хрипя, он кое-как поднялся на одно колено, прошептал заклинание, одно из тех, которыми Даэнур снабдил молодого некроманта на, что называется, самый крайний случай, – чары исправно сработали, зомби словно взорвался изнутри, разлетевшись по всей поляне веером дурно пахнущих останков, однако после этого волшебства Фесс понял, что не в силах пошевелить даже пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44