— Если сможем его найти.Юному Дирку предстояла встреча с дядей. Син же относился к предстоящей встрече с неприязнью, хотя что-то похожее на удовольствие все-таки испытывал. Глава 8 Брезент не мог заглушить голоса, доносящиеся из палатки. Ждущий под стражей Син ясно различал их.— Неужели я должен пить кофе и обмениваться рукопожатиями с каждым пленником? Я и так работаю за десятерых, а вы добавляете мне еще забот. Пошлите их к полевым командирам. Пошлите, наконец, в Преторию, и пускай их запрут там. Если он шпион, делайте что угодно, но не тащите его ко мне!Син улыбался. Жан-Поль не потерял голос. Потом последовало относительное затишье — это шляпа делал доклад командиру. Вдруг опять послышался рык:— Нет! Ни за что! Убери его!Син наполнил легкие воздухом, сложив руки рупором, поднес их ко рту и крикнул в сторону палатки:— Эй, ты, голландец кровопийца! Ты боишься новой встречи со мной? Думаешь, я опять пересчитаю тебе зубы, как в прошлый раз?На несколько мгновений воцарилась тишина, послышался шум опрокинутого стула, и наконец кто-то отбросил кусок брезента, закрывающий вход в палатку. Щурясь от солнечного света, с венчиком рыжих волос, обрамляющих лысую макушку, агрессивно расправив плечи, вышел Жан-Поль.— Я здесь! — крикнул Син, и Жан-Поль замер.— Ты! — Он сделал шаг вперед. — Это ты, ведь правда, Син? — И Жан-Поль расхохотался. Разжав огромный кулак, он протянул руку к Сину. — Син! О Боже, Син!Они обменялись рукопожатиями, улыбаясь друг другу.— Пошли в палатку.Войдя внутрь, Жан-Поль первым делом спросил:— Где же Катрин? Где моя маленькая сестренка?Улыбка медленно сползла с лица Сина. Он тяжело опустился на плетеный стул и перед тем, как ответить, снял шляпу.— Она мертва, Поль. Она умерла четыре года назад.Лицо Жан-Поля застыло в гримасе боли.— От чего? — спросил он.«Разве я могу ему сказать, что она покончила с собой по какой-то одной ей ведомой причине?» Син опустил голову:— Лихорадка. Лихорадка черной воды.— И ты не послал нам никакой весточки?— Я не знал, где найти тебя. А твои родители?..— Они умерли, — резко сказал Жан-Поль и, отвернувшись от Сина, вперился в белый брезент палатки.Воцарилась тишина, они оба с болью вспоминали умерших, и эта грусть делала их беспомощными. Наконец Син встал и подошел к входу в палатку.— Дирк, иди сюда.Мбеджан подтолкнул мальчика вперед, подойдя к Сину, он, как маленький, взял отца за руку и вошел вместе с ним в палатку.— Это сын Катрин.Жан-Поль сверху вниз посмотрел на мальчика:— Иди сюда.Дирк нерешительно приблизился. Неожиданно Жан-Поль сел на корточки и заглянул прямо в глаза ребенка. Он сжал лицо Дирка ладонями, внимательно изучая его.— Да. Именно такого сына она и должна была вскормить. Эти глаза… — Его голос дрожал. Он не мог оторвать взгляда от мальчика.— Гордись, что у тебя такая мать, — сказал он и встал.Син подтолкнул Дирка к выходу, и мальчик радостно побежал к Мбеджану.— Что будешь делать дальше? — спросил Жан-Поль.— Хочу пройти через укрепления.— Ты уедешь в Англию?— Я — англичанин.— Ты даешь мне слово не общаться с ними? — Жан-Поль нахмурился.— Нет, — ответил Син.Жан-Поль кивнул, будто бы ждал именно такого ответа.— Я тебе должен, — тихо сказал шурин. — Я не забыл время слонов. Вот моя расплата. — Он направился к переносной конторке и обмакнул перо. Даже стоя он писал очень быстро. Промокнув бумагу, протянул ее Сину. — Отправляйся, — приказал он. — Надеюсь, мы никогда не встретимся снова. Потому что в следующий раз я убью тебя.— Или я тебя. Глава 9 В тот день Син повел свой маленький отряд через стальной железнодорожный мост над Тугелой, потом через пустынную деревушку Коленсо и далее по равнине. Где-то далеко впереди, рассеянные в траве, как дикие маргаритки, белели палатки огромного британского лагеря в Чивели-Сидинг. Но еще до этого Син наткнулся на вооруженный пост, где дежурили сержант и четверо рядовых в форме йоркширского полка.— Послушай, ты соображаешь, куда тебя занесло?— Я — британский подданный, — заметил Син.Сержант окинул взглядом бороду Сина и залатанную одежду, мохнатая лошаденка под седоком переступала с ноги на ногу.— Повтори, что сказал. — Сержант решил подразнить его.— Я — британский подданный, — вежливо повторил Син с акцентом, который был явно тяжеловат для йоркширского уха.— А я — неотесанный японец, — весело согласился сержант. — Давай свое ружье, старина.Два дня Син томился за колючей тюремной проволокой, ожидая, пока развед-отдел свяжется с британской регистрационной службой Ледибурга и получит ответ. Два долгих дня, в течение которых Син непрерывно размышлял, но не о свалившихся на него напастях, а о женщине, которую он нашел, полюбил и безвозвратно потерял. Эти два дня вынужденного бездействия стали одними из самых тяжких в его жизни. Мысленно повторяя каждое слово, вспоминая нежное и жадное слияние их тел, ее лицо, губы, запах ее волос, смешавшихся со свежестью грозы, он больно ранил свою душу. Этот сильный мужчина так глубоко в себе похоронил воспоминания той ночи, что они остались в нем до конца его дней. Син был уверен, что никогда не забудет эту женщину.К тому времени, когда его отпустили с извинениями, отдав лошадей, ружье, сумку с деньгами и поклажу, Син находился в состоянии такой глубокой депрессии, что его могли спасти либо вино, либо насилие.Деревушка Фрер, место их первой остановки на южном побережье, сулила и то и другое.— Возьми с собой Дирка, — приказал Син, — за городом найди лагерь в стороне от дорог и разложи большой костер, чтобы я смог найти вас в темноте.— А что будешь делать ты, хозяин?Син посмотрел в сторону маленького невзрачного бара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19