Эдит глубоко погрузилась в себя и только сама сможет вернуть себя к реальности. Транс постепенно пройдет, а пока она нуждается лишь в присмотре. Они перенесли Эдит на кровать, Джессика положила ей под голову подушки и укрыла. Пока Бишоп осматривал комнаты и запирал кухонную дверь, Джессика позвонила в больницу. Ей сказали, что Джейкоб чувствует себя нормально и сейчас спит, приняв слабое снотворное. Нет никакого смысла приезжать в больницу так поздно; даже если за ночь произойдут какие-нибудь непредвиденные изменения, она сможет навестить отца утром.
Разговаривая, они просидели возле Эдит почти всю ночь, время от времени прерывая беседу, чтобы прислушаться к бормотанию медиума. Где-то после трех часов с лица Эдит сошла напряженная маска, и она погрузилась в спокойный глубокий сон. У Джессики начали слипаться глаза, и Бишоп уговорил ее прилечь рядом с Эдит. Он нашел какое-то покрывало и набросил на нее, погладив по щеке. Она улыбнулась сквозь сон и мерно задышала, вторя дыханию Эдит Метлок.
Бишоп расположился в кресле, в котором перед этим сидела медиум, и ощутил некоторое беспокойство, оставшись один на один с какой-то гнетущей силой, окружившей дом. «Это же моя собственная фантазия, — говорил он себе. — Ничего там нет. Я просто чересчур увлекся». В конце концов давление спало, веки налились тяжестью, и он задремал.
Проснувшись на следующее утро от легкого прикосновения, он увидел перед собой улыбающееся лицо Джессики. У Эдит был измученный вид, но она сидела в постели, обложенная подушками, и первым делом поблагодарила их за то, что они пробыли возле нее всю ночь. Она все еще нервничала и постоянно оглядывалась по сторонам, словно боялась, что в доме прячется кто-то посторонний. Она была слишком смущена, чтобы рассказать о том, что произошло накануне, — Бишоп подозревал, что она и сама не знала. К счастью, она не спросила, что привело их в ее дом, и они решили ничего ей пока не говорить. После легкого завтрака, приготовленного Джессикой, они уговорили медиума пожить несколько дней в доме Джейкоба Кью-лека. Сначала Эдит отказывалась, но когда Джессика намекнула, что ее отец попал в небольшую «аварию» — какую именно, она объяснит позднее — и что было бы очень неплохо, если бы Эдит поухаживала за ним, пока Джессика уладит текущие дела в институте, она с готовностью согласилась. Им с Джейкобом надо обсудить массу вопросов, сказала Эдит с отсутствующим видом.
К тому времени, когда они собрались уходить, лицо медиума приобрело более естественный цвет, но она по-прежнему растерянно озиралась по сторонам.
Увидев дом, в котором жили Джейкоб Кьюлек и его дочь, Бишоп удивился. Он был расположен в небольшом глухом переулке фешенебельного Хейгейтского района. Когда они свернули на узкую дорожку, почти незаметную среди деревьев, ему показалось, что дом целиком сделан из сверкающей листовой бронзы — солнце играло на его поверхности, разительно контрастируя с мрачным зимним пейзажем.
— Это йодизированное стекло, — объяснила Джессика, заметив его реакцию. — Изнутри все видно, а снаружи ничего. Ночью, когда зажигается свет, мы опускаем жалюзи. Видите ли, отец различает свет и тени. При дневном свете он замечает в доме любое движение. Это единственный зрительный образ, который ему доступен.
Джессика еще раз позвонила в больницу и с облегчением услышала, что Джейкоб вполне здоров и сегодня же, после небольшого обследования, будет отпущен домой. Бишоп уехал, но прежде чем свернуть с дорожки в переулок, бросил взгляд в зеркало заднего обзора и заметил Джессику, стоявшую на пороге и смотревшую ему вслед. Он хотел было помахать ей на прощанье, но передумал.
Вконец измотанный поездкой по городу в часы пик, Бишоп, как только оказался дома, бросился в постель и проспал до пяти вечера. Позвонил Джессике, но, к его огорчению, ответила Эдит Метлок. Джейкоб отдыхал, она сама чувствовала себя хорошо, хотя все еще не понимала, что произошло ночью. Джессика в институте. Он положил трубку, раздумывая, не позвонить ли Джессике на работу. И воздержался.
Он приготовил обед и съел его в одиночестве, а остаток вечера решил посвятить работе. Издателя заинтересовал замысел его новой книги, и они уже договорились о небольшом авансе. Бишоп намеревался подробно проанализировать деятельность различных оккультных обществ, получивших в наши дни широчайшее распространение — от Института парапсихологии и кибернетики в Техасе до Фонда изучения природы человека в Северной Каролине. Он составил список всех этих обществ и объединений, но был вынужден многое вычеркнуть, поскольку побывать всюду лично было невозможно; к тому же некоторые из этих обществ находились за «железным занавесом», и доступ к ним был маловероятен. Некоторые названия звучали интригующе: «Чехословацкий комитет по изучению телепатии, ясновидения и психокинеза», «Секция биоэлектроники польского Коперниковского общества естествоиспытателей». Эти две организации Бишоп решил обязательно посетить. Издатель согласился оплачивать дорожные расходы в счет аванса, что позднее могло неблагоприятно отразиться на авторском гонораре, но Бишоп надеялся, что во многих из этих обществ его примут и устроят как гостя; они были весьма заинтересованы в том, чтобы их деятельность получила признание. Он намеревался объективно изучить эти фонды, общества, объединения и институты — как бы они себя ни называли, — не высказывая своего отношения вплоть до заключительной части книги. Только на последнем этапе ему самому станет ясно, каково его истинное отношение. В каком-то смысле, взявшись за эту работу, он потворствовал себе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122