Мне жаль...
– А мне нет! – с жестокой прямотой отозвалась она. – У нее был рак желудка. Она болела целый год и отказывалась лечь в больницу. Мне приходилось ухаживать за ней. Не самое лучшее время для нас обеих. И она наконец покинула это место.
– Тебе здесь не нравится?
Она с удивлением обернулась к нему:
– Кому здесь может нравиться? – Она резко обвела рукой оголенный ветрами пейзаж. – Даже деревья растут скрюченными! Это мертвое место. Иногда я думаю, что единственные реальные существа тут – овцы, но они, как и Билли, лишены разума.
– Почему же ты не уезжаешь?
– Раньше я не могла из-за матери. А теперь слишком поздно. Я уже вся высохла изнутри. Да и куда ехать?
В ее голосе была неподдельная боль, и Шавасс искренне пожалел ее.
– Может быть, твой отец мог бы помочь? Особенно сейчас, когда твоей матери больше нет.
– Есть только одна вещь, которую он хотел бы сделать для меня. Одному Богу известно, как часто он пытался. – Она жестко засмеялась. – Мой отец умер, когда мне было три года. Он был цыган, как и моя мать. Она встретила Сэма Кроутера в Скиптон-Маркет десять лет назад и через неделю вышла за него. Это было худшее, что она сделала в жизни!
– Ты говоришь так, будто ненавидишь его!
– И это место тоже! Единственное, чего я всегда хотела, – это уехать отсюда.
– Куда бы ты хотела поехать?
– Никогда по-настоящему не думала об этом. – Она пожала плечами. – В такое место, где я могла бы найти приличную работу, носить хорошую одежду, встречать людей, – может быть, в Лондон...
Казалось, в ее представлении все это так же далеко, как луна. И так же романтично.
– Расстояние придает очарование обычным вещам, – мягко сказал он. – Лондон может быть самым пустынным местом на свете.
– Но я бы попытала счастья!
Они дошли до стены фермы. Девушка прислонилась к ней, сложив руки под грудью.
– Как чудесно, должно быть, ездить в разные места, совершать захватывающие поступки. Вроде того, что сделал мистер Янгблад, например.
– Пять лет тюрьмы, – сказал Шавасс. – И еще пятнадцать, если его поймают. А теперь, может, и больше! Ничего в этом нет романтического.
– Но ведь раньше он был контрабандистом!
– Среди всего прочего.
Девушка говорила торопливо, лицо ее впервые оживилось – с тех пор, как он ее увидел:
– Я читала о нем статью в одной из воскресных газет. В прошлом году. Там говорилось, что он – новый Робин Гуд!
– Можно и так посмотреть. Зависит от того, каков был оригинал!
– Но это правда! – настаивала она. – Они опубликовали интервью с одной дамой, которую хотели выселить, потому что она не могла заплатить за квартиру. Кто-то рассказал об этом мистеру Янгбладу. Он дал ей сто фунтов, хотя никогда раньше ее не встречал!
Шавасс мог бы рассказать ей, что это случилось сразу после удачного ограбления в Эссексе, которое, как было известно, принесло Янгбладу и его сообщникам тридцать две тысячи фунтов. А два охранника попали в больницу, один с пробитым черепом. Но он знал, что это было бы напрасной тратой времени.
Он криво улыбнулся:
– Ну конечно, он – настоящий мужчина!
Молли кивнула, соглашаясь:
– Надеюсь, ему удастся уйти, смыться из этой страны. Надеюсь, вам обоим это удастся!
– Много людей побывало тут до нас?
– Примерно с полдюжины в этом году.
– А как насчет Джорджа Сэкстона и Бена Хоффы, друзей Гарри? Ты их видела?
Внезапно ее лицо окаменело, и когда она взглянула на него, глаза стали пустыми.
– Да, они были здесь.
– Долго?
Она поколебалась, потом медленно произнесла:
– Не знаю. Я не видела, как они уезжали.
Шавасс почувствовал внезапный холодок в желудке. В горле сразу пересохло.
– Это было необычно?
– Да. Да, – поколебавшись, прибавила она. – Другие обычно бывали здесь два или три дня. Я всегда видела, как они уезжают. Мой отчим увозил их на машине.
– Давай-ка все выясним, – сказал Шавасс. – Ты встречала Сэкстона и Хоффу внизу на дороге, ночью. И так же, как нас, привела их на ферму?
– Правильно.
– А после этого ты их видела?
– Нет.
Они молча смотрели друг на друга, стоя под дождем. Единственными звуками в мире были бесконечные вздохи ветра.
– Что с ними случилось, Молли? – спросил Шавасс.
– Я не знаю. Богом клянусь, не знаю! – крикнула она.
– Хочешь сказать, что не желаешь этого знать, правда?
Она вздрогнула, словно пораженная тайной мыслью.
Он схватил ее за руки, выше локтей, стараясь успокоить, словно норовистую кобылку:
– Все в порядке, Молли. Не надо ни о чем беспокоиться. Я сам справлюсь с этим.
Он пошел было прочь, потом остановился и обернулся к ней:
– Ты идешь вниз?
– Мне надо посмотреть за овцами. – Ее руки тряслись так, что ей пришлось стиснуть их. – Потом. Я приду потом.
Он не стал спорить и побежал вниз с холма. Лицо его было мрачным. Угроза, скрытая в ее словах, была чудовищна. И все же, если быть честным, какое-то смутное подозрение уже таилось в его сознании – с того момента, как он познакомился с Сэмом Кроутером и его зловещей тенью. Он вспомнил, как ночью в спальне поворачивалась дверная ручка, и по телу поползли мурашки. Вскарабкался по каменным ступенькам, перемахнул через стену и оказался лицом к лицу с Янгбладом.
– Нашел что-нибудь? – спросил Шавасс.
Янгблад покачал головой:
– Никакого пистолета. Зато я знаю, где мы. Нашел старый конверт. Это Уикхед-Фарм, недалеко от Сеттла. – Он внезапно нахмурился. – Ты выглядишь возбужденным. Что-нибудь случилось?
– Не уверен. Но я тут немножко поболтал с Молли, и у меня такое чувство, что мы можем найти нечто очень скверное в дровяном сарае.
– О чем, черт побери, ты толкуешь?
– Нет времени обсуждать это сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46