Он осторожно высунулся в дверцу.Мизюня в сопровождении двух мужчин уже поднялась на ресторанное крыльцо. Я бы узнала её и под землёй, и под водой, и в метель, и в песчаную бурю в пустыне.Вот все трое вошли в холл, но сквозь стеклянную дверь их было хорошо видно. Вот они прошли мимо огромного зеркала. Мизюня не задержалась перед ним, бросила лишь мимолётный взгляд и, не останавливаясь, весёлая и оживлённая, прошла со своими спутниками дальше.Так оно и есть, Мизюня относилась к тем женщинам, которым не было необходимости охорашиваться перед зеркалом, приводя себя в порядок. Она всегда была в порядке, всегда уверена в себе, всегда умела «сделать лицо» и этого хватало на весь день.Гжегож колебался не более секунды.— Пойду посмотрю на них. Кто из двух Ренусь, тот, бородатый?— Не уверена, но думаю, он. У меня всегда была хорошая зрительная память, да уж слишком давно видела я его, к тому же не очень рассматривала.— Как бы это лучше сделать? Ведь любой входящий в ресторан привлекает внимание уже сидящих в зале. Не хотелось бы, чтобы они меня узнали. Хотя прошло больше двадцати лет, а даже в те давние времена я ими интересовался, а не они мною, может, даже и не помнят, кто я такой. Ведь я был никем, в то время как они привлекали всеобщее внимание, о них говорили, они были своего рода знаменитостями. Мне их специально показывали…— К тому же, даже если и помнят тебя, могли бы ожидать встречи с тобой скорее в Париже, чем в Константине, — подтвердила я. — В крайнем случае подумают — кто такой, вроде бы на кого-то похож?— Ладно, пойду. Подожду немного, чтобы к ним успел подойти официант.Я осталась ждать и почему-то очень волновалась. В конце концов, что уж тут такого страшного? Не рухнет же мир оттого, что кто-то из старых знакомых увидит афериста Либаша, пусть даже с его знаменитой супругой. Множество людей имеет возможность видеть их вместе ежедневно, они не скрываются, вот и в этот ресторан приехали. Не написано у них на спине, что они такие-сякие, каждый может глядеть на них сколько хочет. Вот жаль только, что я не посоветовала Гжегожу обратить особое внимание на их спутника.Гжегож вернулся не скоро, прошло года два, не меньше. За эти два года о чем только я не передумала! Говорили, что Мизюня с супругом часто посещают самые фешенебельные рестораны, данное кафе тоже к таким относится. Это первое. Второе — они поселились недалеко от ипподрома, старая любовь не ржавеет, до Константина от Служевца с его ипподромом — рукой подать, возможно, обделывали делишки и привезли на ужин своего клиента в хорошее кафе. А может, это их охранник? Самый главный, самый элегантный, в его обществе и поужинать можно. Он никак не мог быть Новаковским, Новаковского я хорошо помню, сколько раз с отвращением приходилось терпеть его общество в служебных командировках. Правда, черты лица его стёрлись в памяти, мог и похудеть, но вот уж вырасти никак не мог, а этот был сантиметров на десять повыше Новаковского. И завести римский нос вместо своей лепёшки тоже никак не мог. И скулы отрастить — тоже. Нижнюю часть лица человеку легче изменить, достаточно что-нибудь затолкать за щеки, а вот с верхней частью труднее…А вдруг этот третий окажется… Я не успела придумать, кем мог бы оказаться спутник Мизюни и Ренуся, как вернулся Гжегож.— Не уверен, — сказал он, садясь на своё место за рулём машины. — Может, это и Ренусь, а может, и нет. Хорошо бы увидеть его без растительности на морде. Растительность точно как у Ренуся, но она же может очень хорошо замаскировать лицо. А если помнишь, я тебе говорил — в Париже Ренусь уже являлся народу бритым, я все удивлялся, насколько изменяют человека борода, усы и всклоченная шевелюра. А кроме того, в этом бородаче есть что-то такое, чего раньше в Ренусе я не замечал, во всяком случае, на непокрытых растительностью частях лица. В общем, для меня этот бородач лишь человек, похожий на Ренуся, не более того. Нет, не уверен.В голове промелькнуло — неплохо бы схватить этого Либаша и обрить силой. Нанять киллера, сейчас их много развелось, и поручить ему такое необычное задание. Думаю, обрадуется, получив хорошие деньги на сей раз за такую… немокрую работу.— Так что же делать? — спросила я, не делясь с Гжегожем гениальной идеей. — Ренусь или не Ренусь?— Говорю же — не уверен. Вот если бы я смог с ним поговорить… Не нравится мне все это.И Гжегож медленно отъехал со стоянки. Я удобнее устроилась на сиденье машины и опять предалась воспоминаниям.— Тогда Ренусь стоял перед зеркалом кафе со вторым мужчиной, как две капли воды похожим на него. Может, это как раз тот, второй? Сплетни ведь не всегда правду говорят. Возможно, Мизюня разыскала возлюбленного времён своей юности и теперь пользуется его сходством с супругом и свободно появляется в обществе, никто не поймёт, кто с ней, муж или хахаль. Очень удобно, можно использовать хахаля как подставное лицо и в бизнесе, ведь всем известно — Ренусь слишком мягок, из него тот ещё бизнесмен.Гжегож согласился со мной.— В твоих рассуждениях есть смысл. Вот чем больше я думаю о нем, тем сильнее убеждаюсь — это все-таки не Ренусь. Не вижу человека, так что не мешает думать, а впечатление сохранилось — нет, другой это человек. Мне, естественно, наплевать, Мизюня может спать хоть с далай-ламой, её дело, но хотелось бы разобраться во всем этом, ведь оно тебя касается. Да и подставить ножку Мизюне — одно удовольствие. Погоди, не перебивай, вот я что придумал. Если это настоящий Ренусь, я могу с ним встретиться, ну скажем так, случайно. Ведь я приехал в Польшу легально, разыскиваю врача для жены, скрываться мне нет необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87