– А ты, мам, не знаешь его?
Полина Владимировна прежде, чем ответить, достала из кухонного буфета очки. Надев их, глянула на снимок и быстро сказала:
– Это чужак, не березовский. Видела его на кладбище.
– С кем и в какой машине приезжал?
– Вот этого, сынок, я не видела.
– А вообще у кладбища много машин было?
– Нет. Процессия от села пешком тянулась. Только трое или четверо из березовцев на машинах ехали Да участковый Двораковский на мотоцикле.
Антон обратился к Шиферовой:
– Можно на время взять эту фотографию?
– Берите хоть навсегда. Она мне не нужна, – тихо ответила Ксения Родионовна.
Отложив заинтересовавший его снимок в сторону, Антон внимательно рассмотрел остальные фотографии. Больше ни один «чужак» в объектив фотоаппарата не попал. Когда Шиферова собралась уходить, Полина Владимировна предложила:
– Посиди еще чуток, Ксюша. Скоро Игнат Матвеевич с рыбалки вернется. Свежей рыбкой тебя угощу.
– Спасибо, тетя Поля. Никакая еда мне на ум не идет. Боюсь, что следом за Тимофеем слягу в больницу.
– Не убивайся, милая. Разве у одной тебя горе. Погляди, сколько в одной Чечне молодых солдатиков гибнет. Думаешь, их матерям легче, чем тебе?
– Там – война, а у нас – глушь сибирская, но людей стреляют, как на фронте, – с горечью проговорила Ксения Родионовна и попрощалась.
– Ох, горе-горюшко великое… – Полина Владимировна, покачав головой, посмотрела на сына. – Поскорее бы вы нашли да осудили убийц. Может, Шиферовым хоть маленько бы полегчало.
– Скоро, мам, только сказки сказываются. А преступников живых или мертвых разыщем, – твердо сказал Антон. – Не знаешь, как позвонить Двораковскому?
– У него карманный телефон. Погляди в справочнике на буфете. Отец там своей рукой записывал.
Отыскав отцовскую запись, Антон набрал сотовый номер. Как только участковый ответил, представился и сказал:
– Саша, я сейчас у родителей. Загляни ко мне на несколько минут.
Двораковский появился быстро. Полина Владимировна сразу вышла из дома во двор, чтобы загнать кур на насест. Бирюков показал участковому фотографию:
– Посмотри, Саша, что за орел, зажмурившись, нюхает поминальную рюмку?
– Наверно, ухажер Клавы Шиферовой, если примчался на похороны, – сказал Двораковский.
– На какой машине приезжал?
– На светлом «Мерседесе». За рулем сидел такой же габаритный «качок». Только не кавказского вида, как этот, а с похмельной российской физиономией.
– Почему «россиянин» ни разу в объектив фотоаппарата не попал?
– Да он из «мерса» не вылазил. Орел тоже появился у могилы, когда Шиферову уже зарыли. Положил к памятнику букет цветов, выпил предложенную рюмку и слинял.
– Госномера у «Мерседеса» какие?
– Обычные, с индексом Новосибирской области. Вот только цифры, Антон Игнатьевич, я не запомнил. Обстановка была, прямо сказать, угнетающая. Истерический плач Ксении Родионовны, заунывные причитания старух, суета…
– Жаль, Саша, что не запомнил. Оперативнику при любой обстановке надо держать глаз остро.
– Виноват, Антон Игнатьевич, – смутился Двораковский. – В следующий раз, если увижу этого «мерса», не проморгаю.
– Постарайся, но помни: «габаритные качки», как ты их назвал, могут быть вооружены до зубов.
– Не беспокойтесь. На ура под пули не полезу.
– В Раздольном давно был?
– Позавчера ездил к Богдану Куделькину за жмыхом для кур.
– Как там себя чувствует Кеша Упадышев?
– С геморроем бюллетенит.
– Съезди завтра утречком пораньше к нему. Попробуй узнать правду, как он недавно возвращался из райцентра в частных «Жигулях». Голубеву Кеша наплел такую детективную околесицу, что не стыкуется ни с какими показаниями. Оформи это протоколом. После встретимся. Я пробуду в Березовке до завтрашнего полудня.
– К полудню я запросто управлюсь, – сказал участковый.
– Постарайся, Саша, – Бирюков подал Двораковскому руку. – До свидания.
Вскоре после ухода Двораковского пришел с рыбалки Игнат Матвеевич, высоким ростом и сутуловатостью похожий на своего отца, деда Матвея, безболезненно скончавшегося во сне на сто шестнадцатом году жизни. Сдержанно поздоровавшись с Антоном, он передал Полине Владимировне садок с крупными окунями и словно приказал:
– Жарь, мать, рыбу. Угостим сына экологически чистым продуктом.
Антон улыбнулся:
– Оказывается, ты заядлым рыбаком стал.
– В селе пенсионеру только рыбалка и остается в утеху.
– Не скучаешь по председательской работе?
– Лошадь по хомуту не скучает. Это чиновников, которые за руководящие кресла мертвой хваткой держатся, приходится кнутом на пенсию гнать. Надолго к нам заглянул?
– На одну ночь.
– С Клавой Шиферовой разбираешься?
– С ней.
– Ну-ну… Большое горе у Шиферовых.
Глава XV
В Раздольное Двораковский приехал спозаранку, когда по селу брело на выпаса понурое стадо, подгоняемое резкими щелчками пастушьего кнута. Во дворе Упадышевых полураздетая жена Кеши ополаскивала подойник.
– Людмила, где твой суженый? – спросил участковый.
– Храпит, как трактор, – Упадышева сочно матюгнулась и по привычке добавила: – Прости меня, Господи, туды-его-мать.
– Разбуди по-быстрому.
– Присядь на лавочку. Щас вытурю из хаты дурака.
Минут через десять на ветхом крыльце появился заспанный Кеша в измятых галифе, в майке-безрукавке и в тапочках на босу ногу. Примащиваясь рядом с Двораковским на лавочку, недовольно заговорил:
– Тебе, Санек, чо, в жизни покоя нету? Какого хрена ни свет ни заря нагрянул? Больному человеку отдохнуть не даешь.
– Районный прокурор меня прислал, – сказал участковый.
– А прокурору чего не спится?
– Хочет привлечь тебя к ответственности за ложные показания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59