Но времени не было. Кавалерия уже выступала. Завязывался бой.
Мима с отвращением плюнул на эту затею. Он вышел из генерала. И почувствовал себя так, словно сбросил обременительное ярмо. Он, безусловно, предпочитал быть самим собой!
Мима сел на коня, терпеливо ждавшего возвращения хозяина, и галопом помчался сквозь людей в гущу боя. Кавалерия Махараштры отражала атаку с помощью вспомогательного подразделения: отряд дрессированных грифонов, распростерших крылья, пикировал на врага. Это могло погубить гуджаратскую кавалерию!
Но гуджаратцы были к этому готовы. Они установили катапульты точного боя, которые начали обстреливать грифонов. Метко пущенный камень перебил крыло одной птице, и грифон с хриплым пронзительным криком рухнул вниз. Однако это не вышибло из твари боевой дух; птица кидалась на людей вокруг себя, ударяя их когтями и клювом, и кровь лилась ручьем.
Тут же другие грифоны спикировали на строй атакующих, нанеся им огромный урон.
— Здорово! — кричал Кровопролитие, проезжая рядом. — Давайте рвите их на части, выпускайте кишки, лейте кровь!
А в это время Завоевание подбадривал обе армии.
— Победа! — орал он и тем и другим. — Пленных не брать!
Это вдохновляло армии, и бойня становилась все ожесточенней. Миму охватило омерзение. Резня была такой нелепой!
Но он не сумел ее предотвратить. Что же теперь делать?
Ладно, попробуем более прямой путь.
Мима въехал в самую середину бойни, взлетел на воздушную гору и выхватил Алый Меч. Затем поднял Меч и, держа его высоко над головой, пожелал, чтобы его увидели все.
И — это сработало! Меч и был ключом! Мима знал, что его увидели, потому что лучники на задних линиях смотрели на него во все глаза. Никогда еще они не видели лошадь и всадника, висящих в воздухе.
Вот теперь Мима мог все поправить. Он велит им прекратить сражение, пока не прибудет указ, который все объяснит.
Мима набрал в легкие воздуха:
— П-п-п-п-п…
Проклятье! Он снова сделал вдох.
— Прекратите сражение! — спел он.
Наступила удивленная тишина.
Потом кто-то рассмеялся. Люди не могли поверить, что благородная золотая фигура могла ляпнуть столь очевидную глупость.
— Это провокация! — закричал какой-то офицер. — Застрелите мерзавца!
И лучники с обеих сторон снова принялись за дело, осыпав Миму градом стрел. Мима не пошевелился, он стоял как вкопанный, злясь на самого себя за то, что не сумел как следует обратиться к солдатам.
Стрелы ударялись в Миму и коня, но отскакивали, не причиняя никакого вреда. Он их даже не чувствовал; казалось, что Мима был неуязвим для оружия смертных.
Все же оставаться мишенью ему не нравилось. Мима вложил Меч в ножны — и, судя по всему, исчез из виду, потому что лучники заморгали и прекратили стрельбу. Офицеры протерли глаза.
Однако сам Мима прекрасно видел и себя, и своего жеребца. Ему были видны и другие инкарнации. Завоевание и Кровопролитие объезжали войска, подбадривая их и побуждая драться ожесточеннее; Голод и Мор наблюдали за сражением со стороны, потирая руки в предвкушении своей очереди, когда иссякнут запасы и начнутся болезни и недоедание.
В тот момент когда Мима стал невидимым для смертных, несколько стрел все еще были в полете. Теперь он прошли сквозь него и коня, даже ничуть не отклонившись. Это было еще одним свидетельством перемен, происшедших с ним; Мима действительно сделался бесплотным, по крайней мере с точки зрения смертных.
А мог ли он оставаться материальным и в то же время невидимым? Миму охватило любопытство и, несмотря на трагические события вокруг, он дотронулся до Меча и пожелал стать осязаемым, но одновременно недоступным восприятию.
В него летела еще одна стрела. Она ударилась в круп коня и, сломавшись, упала на землю. Однако лучники уже не смотрели в его сторону. Красноречивый ответ.
Тем временем битва продолжалась. Она была столь же абсурдной, как и раньше, и Миме по-прежнему следовало остановить ее. Но что он мог поделать?
Голод упомянул, что Марс способен «заморозить» движение. И действительно, воплощение Смерти проделывал это, когда Мима впервые с ним встретился. Наверняка Хронос, воплощение Времени, тоже умел это делать.
Мима снова прикоснулся к Мечу. «Заморозь движение», — подумал он.
В тот же миг все вокруг замерло. Сражающиеся армии как будто превратились в скульптуры, люди и животные застыли, не завершив жеста, звуки битвы прекратились, а облака пыли и дыма неподвижно повисли в воздухе. Остановились и летящие стрелы.
Но с другими инкарнациями ничего не произошло. Кровопролитие, у которого руки по локоть были в крови, оторвался от своей жуткой работы и, взглянув вверх, спросил:
— Что-нибудь случилось, Марс?
— Да, — отрезал Мима.
Что же делать дальше? Он понимал, что не может, прервать движение на неопределенное время и, как только команда будет отменена, резня возобновится.
Если только он не предпримет чего-нибудь такого, что остановит сражение, прежде чем все вокруг опять оживет. Но ведь сам Мима не замер. Он может отправиться в столицы княжеств, найти застрявший указ о прекращении войны и ускорить его доставку.
Замер ли остальной мир? Мима сомневался в этом. Но на какое расстояние распространялся его приказ?
Существовал лишь один способ проверить это.
— У меня возникло затруднение, — велел Мима другим инкарнациям. — Проследите, чтобы все оставалось неподвижным, пока я не вернусь.
— Таково твое право, — поморщившись, сказал Завоевание. Очевидно, он считал все это блажью.
Мима пришпорил коня, направив его вверх и вперед, на север. Поле битвы быстро скрылось с глаз, и вскоре Мима снова увидел движущихся людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98