— Может, чтобы ты рассвирепел и стал пригоден для должности воплощения Войны?
— А зачем я ему нужен на этом месте? Раньше я не мог сделать ему ничего плохого, а теперь… — Мима подумал и понял, что не знает, каким образом способен причинить ущерб Сатане.
— В этом есть резон. Но ты, разумеется, не должен был догадаться о его махинациях в твоей жизни… если мы действительно рассуждали правильно. Все выяснилось вследствие нашей встречи.
— Он наверняка понимал, что со временем я узнаю мать женщины, которую когда-то любил.
Лахесис вздохнула:
— Да, полагаю, что так. Сдается мне, что мы не совсем верно угадали хитрость Сатаны. Он должен быть готов к случившемуся. Он никогда ничего не делает без злого умысла. — Она улыбнулась. — Но мы отклонились от темы. Как можно прекратить эту битву или войну?
— Если тот, кто ее начал, окажется на передовой, — пропел Мима. — Мы как будто сошлись на этом.
Она задумалась.
— Мне казалось, что мы шутили. Но теперь я вот что подумала… А почему бы не доставить сюда того человека?
— Потому что это было бы убийство. Ты этого не одобряешь.
— А ты?
— А я назвал бы это казнью. Если жизнь одного виновного может спасти оставшихся детей, я бы с удовольствием уничтожил его.
Лахесис поморщилась.
— Тогда предоставляю все тебе. — Она обратилась в паука и исчезла.
Мима не успел и глазом моргнуть! Тем не менее они пришли к соглашению, и если у Лахесис, как и у многих женщин, не хватало духу сделать то, что необходимо, ей казалось вполне разумным предоставить все делать тому, кто справится.
Мима покинул мальчика, вскочил на коня, оставив сражение замороженным, и проскакал по землям Вавилонии в поисках дворца правителя. Потребовалось некоторое время — что не имело значения, поскольку битва была приостановлена. Мима обнаружил нужного человека и без всяких церемоний положил руку ему на плечо. Оказавшись в сфере Миминого волшебства, мужчина скрылся с глаз смертных и был пронесен по воздуху сквозь стены на небо.
Мима опустил его на поле боя, прямо напротив мальчика, в котором он недавно находился. А потом отменил неподвижность.
Сражение возобновилось. Куски тел завершили свой полет и упали на землю. Паренек, оглушенный взрывом сзади, пошатнулся, выпрямился… и увидел перед собой размахивающего руками врага.
Подросток машинально поднял винтовку, прицелился и выстрелил.
Сомнительно, чтобы пуля попала в цель: в подобных обстоятельствах меткая стрельба невозможна. Однако его действия привлекли внимание других мальчишек подразделения. Они остановились, подняли оружие и начали стрелять. Несколько пуль угодили в человека, он вскрикнул и упал.
Солдаты подошли и, увидев лицо, вскрикнули от изумления. Это лицо они видели много раз: оно было на плакатах во время занятий по выработке ненависти к врагу. Мальчишки выкрикнули имя.
Персидский офицер, заметивший замешательство, рискнул покинуть убежище и проверить, в чем дело. Он тоже опознал убитого. По его распоряжению бойцы оттащили тело за холм. Труп был тяжелый, но недостатка в желающих выполнить команду не было; все понимали, что этот эпизод дает возможность укрыться от страшной опасности. Как-то сам по себе бой затих.
Мима, никому не заметный, наблюдал за происходящим со своего жеребца. Он видел, как тело оттащили в бункер; как мальчика, в котором он находился, назвали солдатом, убившим чудовищного супостата. Мальчишка мгновенно стал героем, получил отпуск и был направлен в тыл для доклада высшему командованию. Он будет в безопасности — и ни он, ни его мать больше не испытают нужды.
Персия неоднократно официально заявляла, что будет продолжать войну до тех пор, пока не уничтожит вражеского вождя. И вдруг этот человек умер. Объявленная причина войны исчезла. Наступление было отменено и установлено фактическое перемирие.
В течение какого-то времени дети больше не будут гибнуть. Возможно, теперь война закончится и начнется восстановление.
Мима не был уверен, что его способ прекращения войны единственно правильный, и тем не менее испытывал удовлетворение. Он не только добился цели, но и узнал еще один путь, как сделать свою службу полезной.

10. ТАНАТОС
Обеспокоенный тем, что Судьба поведала ему о замыслах Сатаны, Мима попробовал вечером поговорить об этом с принцессой.
— Я думаю, тебе было бы лучше у Луны в мире смертных, — запел он. — Поскольку ты всегда можешь проводить ночи здесь со мной, такая разлука, в сущности, не станет слишком тягостной.
— У двоюродной сестры той женщины, которую ты любил до меня? — осведомилась Восторг горько-сладким голоском.
Вот те на!
— Кто тебе это сказал?
— Конечно, Лила.
— Лила — порождение Сатаны.
— Она интересная женщина. Была бы тебе отличной наложницей.
— Не уверен, что хотел бы иметь в качестве наложницы демоницу. Она в первую очередь блюдет интересы Сатаны, а не мои.
— Тебе претит мысль, что женщина ставит чьи-то интересы выше твоих?
Такого рода вопросов Восторг раньше не задавала. Миме не очень-то понравилась эта перемена.
— Мне претит мысль о подобной близости с существом, предложенным воплощением Зла.
— Да полно, — сказала Восторг. — Лила — это не зло! Она образованная женщина.
— Что же она тогда делает в Аду?
— Ей фуфло навесили.
— Фу… что?
— Фуфло. Ну, ложное обвинение. Недопонимание. Не успела она что-то сообразить, как оказалась в Аду. Поэтому пытается приспособиться.
— Мне все это не по душе. Она — демоница.
— Ах, не будь ты таким долдоном!
— Кем?
— Старомодным.
— Восторг, тебе не к лицу западный жаргон! Не забывай, что ты принцесса.
— Бывшая принцесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98