Ногу я поставил на какой-то острый кусок металла и почувствовал, как он прорезает подошву моей кроссовки и вонзается мне в ступню. А потом я уже лежал поперек «Зодиака», вокруг нас в воду падали всевозможные «сувениры» с семейной свалки Гэллахеров, и мы направлялись назад на «Иглобрюх».
На полпути мы изменили курс, когда Вес заметил, что недоумки громят оставленное нами на берегу оборудование. Особенно их заинтересовал аппарат для бурения, который они начали разносить любыми примитивными орудиями, какие попадались под руку. Дивное зрелище: все равно что наблюдать за Homo Erectus, обнаружившим, как делать инструменты из кремня.
Вес подошел к берегу на расстояние брошенной бутылки и начал кричать на недоумков. Они даже не обернулись.
Зато определенно встрепенулись, услышав шум второго «Зодиака» с мотором, вздрюченным до предельного числа оборотов в минуту. Мы все оглянулись на звук. Артемида подвела свой «Зодиак» к берегу, привязала кормовой трос к их катеру и сдернула его на воду. Сейчас она тащила его к «Иглобрюху».
Позже велись громкие, долгие и скучные дебаты относительно того, совместимы ли такие действия с принципами «ЭООС». Собственно, насилием их не назовешь, но они подразумевали готовность оставить недоумков умирать с голоду на горе мусора – в виду дома. Как и большинство дебатов, эти кончились ничем.
Зато выходка Артемиды подействовала на недоумков. Бросив буровой аппарат, они побежали сообщить Артемиде, что она «сука гребаная». Когда же это не сработало, присмирели и стали смотреть, как их катер уходит в океан.
Через пять минут недоумки выбросили из переносного холодильника пиво и стали таскать им воду, чтобы залить костер. Последний не погас (костры на шинах никогда по-настоящему не гаснут), но хотя бы перестал выбрасывать клубы черного дыма.
Я попросил Веса подвезти меня к Артемиде, потом перебрался на их катер, проковылял на нос, оставляя на палубе кровавые ребристые следы, и посмотрел, что у них в бардачке.
Вопреки ожиданиям, пистолет оказался не дешевеньким стволом двадцать второго калибра, а внушительной хромированной пушкой в новенькой, еще жесткой кобуре. Вынимая его, я целую минуту возился, распутывая ремешки.
– Все шесть патронов в магазине, – заметила Артемида. – Не слишком удачная идея так его носить, разве что хочешь прострелить себе подмышку. – Когда я бросил на нее озадаченный взгляд, она пожала плечами. – Мой папа был фанатом оружия.
Судя по всему, чей-то еще папа был не меньшим кретином. Пистолет я швырнул в воду, а после – из чистого злорадства – стал рыться дальше. У нас весь день впереди, мы уже не раз закон нарушили, и в суд на нас никто не подаст. Но если недоумки не пожелают оставить нас в покое, хотелось бы знать, кто они и где живут.
Я ничегошеньки не нашел, черт побери. Если не считать пушки, катер был жутковато чист. Ни документов, ни регистрационных записей, ни даже старых банок из-под пива. Спасательные жилеты – новые и без маркировки. На «Зодиак» я вернулся несолоно хлебавши, у меня не было вообще ничего, кроме химического следа. У катера была собственная вонь, и запашок непрошено последовал за мной в «Зодиак». Воняла моя рука: запах какого-то треклятого мужского одеколона. А попал он туда с пистолета.
Я опустил руку в воду.
Артемида потешалась надо мной без тени жалости.
– Господи, да я бы предпочел ПХБ, – говорил я. – ПХБ хотя бы можно смыть, а чужой одеколон прилипчив, как инфекция мочевого пузыря.
Мы воссоединили недоумков с их транспортным средством, и они потихоньку удалились. А потом, вероятно, заглянули в бардачок. Надо было видеть оскорбленную невинность на их лицах. Можно подумать, мы вломились в монастырь.
Они молчали, пока не отошли от нас на пару сотен ярдов, почти за пределы слышимости. А потом снова взорвались сочными «дерьмо», «суки» и «хрены». Я едва разбирал слова, да и вообще не слишком хотелось.
С тенью усмешки ко мне повернулся Вес.
– Слышал это?
– Что?
– Сатана за тобой придет.
– Они это кричали?
– Кажется, да.
– Вот черт. Придется предупредить Тришу, что нам позвонит Князь Тьмы.
– Услышав его голос, она скорее всего повесит трубку.
У нас не было инструментов, чтобы починить буровой аппарат. Ну и ладно, я все равно сомневался, что моя затея сработает. Аппарат предназначался для бурения сравнительно мягкой почвы, а не горы мусора, в котором встречается много железяк. У нас имелось орудие понадежнее: пара кувалд. Выбрав многообещающее место на северном конце островка, видное и из Южного Бостона, и из центра города, мы начали вбивать обрезки труб в нутро Спектэкл-айленда.
Нелепо медленная работа. Мы трудились часа четыре, передавая друг другу кувалды и посматривая, не возвращаются ли недоумки на катере.
В ступне у меня была рана длиной около двух дюймов, местами не очень, а местами очень даже глубокая. На «Иглобрюхе» я оттер ее водой с мылом, с научным тщанием проверил самые глубокие места, сдавливая, чтобы пошла кровь. Потом продезинфицировал чем-то невероятно болезненным и замотал стерильным бинтом. Ходить было больно, поэтому изучать окрестности пришлось с воды, на «Зодиаке».
То, что я хотел рассмотреть, находилось у северо-восточной оконечности острова. Это была огромная ржавая старая баржа, рухлядь, конечно, но, по всей видимости, еще на плаву. Груза на ней не было. Похоже, ее просто сюда прибило.
Было время отлива, и баржа на три четверти поднялась из воды. Она и впрямь сидела высоко – наверное, когда ее сюда прибило, прилив был очень высок, или она шла с большой скоростью, или и то и другое разом.
Или ее, возможно, намеренно туда забросили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102