Так уж вышло, что я смотрел на него, когда половину его мозгов разнесло по стене отсека. Толстяк надо мной выпрямился, и я врезал ему коленом в пах. А после меня залило фонтаном крови, когда в середину спины ему пришла пуля.
Он повалился боком на алтарь, снес его, как трактор рождественскую елку, и в воцарившейся затем тишине я услышал тоненькое «трынь-трынь-трынь», с которым покатилась по полу граната.
Я буквально взлетел на подвесной мостик, где сбил с ног Барта, так что мы оба приземлились в соседнем отсеке. Только я успел вспомнить про боль, как взрыв гранаты встряхнул перегородку словно перкуссия тяжелого рока. Следом с грохотом в нее врезались осколки, и я едва не оглох.
Над нами возник Бун: он стирал с лица кровь и тряс головой, стараясь прийти в себя. Его голова и так уже пострадала. Барт опасно размахивал револьвером.
– Забери-ка лучше ты у меня пушку, – попросил он. – Я вдрызг пьян.
– Хорошо, что это была не «Клеймор», – пробормотал Бун, – иначе не было бы задержки во времени.
– Казалось, полминуты прошло, – вырвалось у меня.
– Скорее пять секунд.
Развороченный отсек выглядел в целом так, как я и ожидал. Серебристая труба переломилась пополам. Набухая в разломе, по ней мерно стекала на дно золотистая жидкость. Незачем даже проводить анализ.
Но что делать с убитыми сатанистами? Если дойдет до суда, мы как-нибудь выкрутимся. Только вот трупы полагается хоронить, накрывать их простынями, а не бросать в отсеке баржи, который понемногу заполняется токсичными отходами.
– А впрочем, почему нет? – сказал Барт. – С их точки зрения, они умерли в церкви.
– Согласен, – решительно отозвался Бун и потрусил по навесному мостику. Потратив несколько наносекунд на раздумья, я побежал следом.
Спустились мы с дальнего борта баржи – на случай, если сатанисты привели с собой подкрепление. Едва оказавшись на берегу, я зашел на пару шагов в воду, водя перед собой лучом фонаря. Перед тем как Бун обнаружил гранаты на алтаре и на нас напали, у меня появилось подозрение.
Вонь, которую мы заметили по дороге сюда, исходила не от острова. Она поднималась от воды. Но в других местах гавани мы ее не почувствовали. Только к северу от Спектэкл-айленда, где стоял на якоре «Искатель».
Вытащив из воды с полдюжины дохлых рыб, я швырнул их на берег. Присев над ними, мы их осмотрели.
Если смрад исходил не от умирающей Бостонской гавани, если эти рыбы умерли от трансгенной бактерии, они сдохли бы в разное время. Одни бы разлагались, другие были бы свежими. Но, да простится мне очередная омерзительная мысль, все они выглядели так, хоть на стол подавай. Они сдохли в последние несколько часов.
– В гавани появилось что-то новое, – сказал я. – Что-то ужасно вонючее и невероятно ядовитое. И хуже всего несет возле «Искателя».
– Значит, там что-то происходит, – подхватил Бун.
– Но мы же не видели, как там сбрасывают отходы.
– Конечно. Много лет назад, когда гринписовцы начали снимать на камеру, как люди химкомпаний топят бочки, они сделались ох какие стыдливые и придумали другой способ. Вмонтировали в трюмах заполняемые сверху цистерны и стали спускать отходы через днище, пока корабль идет от одного порта до другого.
– Что сказал сегодня утром Плеши?
– «Сами докажите, что я прав»! – воскликнул Барт. – Это же в «Геральд» напечатали.
– Он сказал: валяйте. Проверьте гавань на бактерии, пожирающие ПХБ. Проверьте канализацию. Докажите, что я прав. Вы ничего не найдете.
– А что, если в потайные цистерны залили какое-то крайне ядовитое, концентрированное вещество, скажем, органофосфат, и сбросили сегодня вечером в гавань? Тогда самое логичное – встать на якорь возле Спектэкл-айленда, в центре заражения. И сбросить отраву в воду. Все живое в воде погибнет. Дохлая рыба никого не удивит, ведь «Геральд» уже раструбила про «Гавань смерти». Но и трансгенные бактерии тоже исчезнут.
– В точности как говорил Кельвин, – сказал Бун. – Если станет совсем плохо, придется долбануть по гавани ядерной бомбой.
– Господи Иисусе! – вырвалось у Барта. – А вам не кажется, что это чересчур?
– Вовсе нет. Послушай. Двадцать четыре часа назад эти типы думали, что им конец. Они выпустили в окружающую среду трансгенную бактерию, и это привело к токсической катастрофе. Они подыскали козла отпущения – Дольмечера, но тот их перехитрил. Сейчас дело обстоит иначе. Ядерную бомбу сбрасывает сама «Баско». Убивает гавань. Черт, и канализацию заодно! Помните, они сгружали на яхту бочки? Скорее всего в них те органофосфаты. Вероятно, их прямо сейчас сливают в водостоки. Искореняют бактерии, заметают следы.
– А не слишком очевидный ход? – засомневался Барт.
– Отнюдь, – возразил Бун. – Это же родные места «Баско». У них большой опыт, как отравить все кругом и выйти сухими из воды.
– До корабля органофосфаты не проследишь, и в канализации тоже, – сказал я.
– Выходит, гады снова выкрутятся, – выругался Бун. Я едва его расслышал, так тихо он говорил.
– Похоже на то, – согласился Барт.
– Нужно попасть на тот корабль. – Не отрывая глаз от заклинаний на борту баржи, Бун словно бы вошел в транс. – Пока они не избавились от улик. Нужно подняться на борт и найти цистерны, из которых спустили органофосфаты.
– И что дальше? – спросил Барт. – Если просто подняться на борт, этим ничего не докажешь.
– Нужно притащить туда журналистов.
– Не получится, пока они не пристанут куда-нибудь, – возразил я. – А якорь корабль бросит на территории завода «Баско», и готов поспорить, там будет усиленная охрана. Мы даже близко подобраться не сможем, не нарушив их права собственности, а тогда нас арестуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102