..“ Он вполне убежден, что стоит ему что-нибудь приказать, чтобы все это было тотчас исполнено...» Действительность оказалась куда сложнее. Да, события в России приняли канцелярско-бюрократический оборот, но...
Однако прежде чем дальше следить за ходом подготовки отмены крепостного права, давайте поговорим о тех силах, которые противостояли монарху, а также о тех, что шли с ним рука об руку. Правящий слой России насчитывал 1-2% населения страны, то есть примерно 500 тысяч человек. Подлинной же властью обладала высшая бюрократия, состоявшая из 5-6 тысяч чиновников, среди которых были и противники, и сторонники грядущих преобразований. Д. А. Милютин вспоминал, что когда дело дошло до реальной отмены крепостного права: «Были примеры, что государевы флигель-адъютанты и генерал-адъютанты, в своем раздражении, покидали службу и уезжали за границу». В этих условиях очень многое зависело от того, кому император доверит разработку реформы и кто окажется на высших должностях в период ее проведения в жизнь. Но почему мы говорим только о бюрократии, ведь существовало еще и общество, мнением которого вряд ли стоило пренебрегать?
Ну, во-первых, не столько существовало, сколько нарождалось. Далее, если говорить о поместном дворянстве, то, по свидетельству Л. Н. Толстого, 9/10 помещиков являлись противниками преобразований. Если же иметь в виду петербургское и московское общества, то они чрезвычайно оптимистично смотрели на деяния государя, и этот оптимизм, граничивший с эйфорией, очень походил на политическую апатию. Все надежды общественные деятели связывали с правительством, редко проявляя со своей стороны какую-либо инициативу. Причем ожидали они от верховной власти исполнения именно своих надежд и чаяний, не принимая во внимание того, что у власти могут быть собственные соображения на этот счет. Такое положение вещей сохранялось недолго, но оно установилось в самый неподходящий момент, во время начала работы над проектом реформы.
Иными словами, из двух вариантов проведения коренных преобразований, при которых власть может опираться на общественное мнение или она предпочитает действовать исключительно «сверху», используя лишь мощь государственного аппарата, в 1856-1857 годах в распоряжении Александра II оказался только второй путь. Скажем прямо, этот путь в полной мере соответствовал воззрениям самого императора, не имевшего опыта работы с обществом и не понимавшего важности и значения общественного мнения. Секретный комитет, созданный для разработки проекта отмены крепостного права, не оправдал надежд монарха. Вошедшие в него члены старой николаевской «гвардии», по сути, саботировали задание Александра II, имитируя при этом бурную законотворческую деятельность.
Подобная тактика была для них привычной. Ведь в 1820-1840-х годах таким же образом работали все секретные комитеты Николая I, так ничего и не сумевшие сделать для крепостных крестьян. Однако теперь Зимний дворец не собирался потакать хитростям николаевских служак, времена действительно изменились, да и император был настроен весьма решительно. Он прекрасно понимал, говоря словами писателя и журналиста И. И. Панаева, что «правильное решение вопроса освобождения крестьян обуславливает мирный прогресс, неправильное решение – борьбу и борьбу продолжительную, быть может борьбу целого столетия».
Находясь на отдыхе за границей в 1857 году, Александр Николаевич встретился с послом России во Франции П. Д. Киселевым, которого еще Николай I называл своим «начальником штаба» по крестьянскому делу. Киселев, ревниво следивший за работой над проектом отмены крепостного права, записал слова Александра II, сказанные ему «на водах»: «Крестьянский вопрос меня постоянно занимает. Надо довести его до конца... Я более чем когда-либо решился и никого не имею, кто помог бы мне в этом важном и неотложном деле». Позже в Киссингене царь встретился с бароном Гакстгаузеном, известным ученым и знатоком аграрного вопроса в России, и великой княгиней Еленой Павловной. Записка последней об освобождении крестьян (составленная Н. А. Милютиным и К. Д. Кавелиным) произвела на монарха сильное впечатление. Там же Александр II познакомился с первыми номерами «Колокола» Герцена и, отметив их практическую пользу для дела реформы, повелел доставлять новые номера этого революционно-эмигрантского издания в Зимний дворец. А вот говоря об отсутствии помощников и союзников, император то ли не хотел раскрывать раньше времени карты, то ли действительно не был уверен в надежности известных ему соратников.
Они же у монарха были, причем некоторые из них оказались достаточно близкими ему людьми. Помимо уже упоминавшегося брата Константина, большое влияние на Александра II оказывала великая княгиня Елена Павловна, вдова его дяди Михаила Павловича. В свое время они представляли из себя одну из самых странных пар при российском дворе. Михаил Павлович страдал неизлечимой болезнью, которую можно определить как военно-строевую лихорадку. Государственные дела, лежавшие за пределами плац-парадов, разводов и маневров, тем более вопросы культуры, науки, искусства, его совершенно не интересовали. Елена же Павловна разительно отличалась от своего мужа. Иностранка (дочь принца Вюртембергского), она стала в России более русской, чем многие придворные дамы исконно славянского происхождения. То, что она слушала лекции в Петербургском, а иногда и Московском университетах, посещала заседания Академии наук и Вольного экономического общества, еще не слишком выделяло ее из числа других царских родственников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139