А дев
ушка, рассматривавшая меня чуть встревоженным, удивленным взглядом, нео
жиданно подняла руку и тонкими длинными пальцами коснулась своего высо
кого лба, словно вспоминая нечто когда-то увиденное и… давно позабытое.

А Галочка тем временем снова завизжала:
Ц Ну, Люська, ты видела, что он вытворяет?! А когда с ним поближе познакомиш
ься, то вообще не обращаешь внимания на его страшную рож… э-э-э… лицо. Пове
рь, он просто душка.
«Чего у Галочки не отнять, Ц раздраженно подумал я, Ц так это непосредс
твенности. Как естественно у нее получилось Ц «…вообще не обращаешь вни
мания на его страшную… лицо», прямо как будто комплемент мимоходом отвес
ила».
И тут же словно в ответ на мои мысли раздался глубокий мелодичный голос н
езнакомой мне Людмилы:
Ц Галинка, ты говоришь ерунду! Никакое у него лицо не страшное. Просто ты
не видишь… главного. По-моему, Ц она бросила в мою сторону еще один корот
кий, оценивающий взгляд, Ц Владимир очень даже симпатичен. Посмотри, как
ие у него… замечательные глаза Ц утонуть можно.
По всем правилам поведения мне положено было смутиться и, пошаркав ножко
й, поблагодарить за комплимент, но вместо этого я почему-то разозлился.
Ц А вы, девочки, каждого приходящего вот таким образом по косточкам разб
ираете или я один удостоился столь высокой чести?
Галочка смущенно захлопнула рот, а в глазах Людмилы снова промелькнуло у
дивление. Я же тем временем продолжил:
Ц Впрочем, не буду вам мешать. Мое дело не настолько серьезное и срочное,
чтобы отвлекать вас от вашей высокоинтеллектуальной, глубокомысленной
беседы.
И я вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Вернувшись на свое рабочее место, я постарался успокоиться и уже с некот
орым даже юмором подумал о двух девчонках-бездельницах, треплющих своим
и длинными, шустрыми, острыми язычками в приемной. Здорово я их отбрил!
И работа снова завертела меня. Принесли гранки моей статьи, шедшей в завт
рашний номер, дважды звонили из студии нашего местного телевидения, мне
самому пришлось сделать четыре звонка, два из которых были весьма сканда
льными, короче Ц шла обычная будничная суета. Однако спустя часа три-чет
ыре, когда номер был сдан и рабочая горячка схлынула, я вдруг понял, что у м
еня из головы не выходит эта Людмила.
А ближе к вечеру мне стало совсем плохо. Моя изуверская память слила обли
к феи Годены и облик Людмилы в некое непередаваемое, недостижимое соверш
енство. Синие глаза, опушенные темными ресницами, встали перед моим внут
ренним взором, мешая сосредоточиться на чем-либо, не имевшем отношения к
ним и их владелице, наполняя мое сердце темной, глухой тоской.
Я решил пропустить запланированную встречу со своими подшефными «внук
ами Ильи Муромца» и остаться дома Ц настроение мое никак не подходило д
ля разговоров с ребятами, а собственный день рождения давал повод эти ра
зговоры перенести на другое время.
Притащив с кухни бутылку коньяка, нарезанный лимон и большой круглый бок
ал, я уселся за свой письменный стол, включил настольную лампу и выгреб из
нижнего запирающегося ящика свои богатства. Раскрыв оба мешочка, подаре
нные мне Мауликом Ц Тенью, охранявшей заповедник демиурга в странном, ч
удном мире феи Годены, я высыпал на столешницу посверкивающие камешки и,
машинально перебирая их пальцами правой руки, вспоминал, как дракончик «
карликовой породы» по имени Кушамандыкбараштатун вышвырнул сначала ст
аршего лейтенанта Макаронина, а затем и меня самого в свой странный, чудн
ой мир. В мир, лишенный людей, населенный фейри и сквотами. В мир, где остали
сь мои друзья Ц маленькие каргуши Топс и Фока. В мир моей единственной лю
бви Ц феи Годены, Крохи, которая пожертвовала собой, спасая меня от черно
го колдовства карлика Оберона.
Я снова видел ее прекрасное лицо, ее улыбку. И это лицо как-то странно, неул
овимо превращалось в лицо незнакомой мне девушки по имени Людмила. И в уш
ах моих снова звучали слова: «Посмотри, какие у него… замечательные глаз
а Ц утонуть можно…» И голос, произносивший эти слова, был голосом феи Год
ены… Крохи… Людмилы…
Тряхнув головой, я быстро ссыпал камушки в мешочки и, отодвинув их в сторо
ну, потянулся к небольшой книжке в переплете из светло-зеленых нефритов
ых пластинок. Открыв ее посередине, я уставился на чуть желтоватые, абсол
ютно чистые страницы и вдруг услышал ясный назидательный голос: «Поднеб
есная есть центр населенного мира, и стыдно тебе, Сор-Кинир, не знать этог
о!».
Невольная улыбка выползла на мои губы, настолько живо я представил себе
своего учителя Фун-Ку-цзы, наряженного в темно-коричневую хламиду и шага
ющего неспешным шагом по пыльной пустой дороге. Но улыбка моя тут же увял
а Ц сквозь желтизну страницы проступило побелевшее, обескровленное ли
цо маленького Поганца Сю, а в моих ушах зазвучал его слабый прерывистый г
олос:
Ц Вот я и попробовал поступить так, как велело мне сердце. Видишь, что из э
того получилось?
Я медленно закрыл книгу Ц память о путешествии в Поднебесную, о преслед
овании тамошнего мага, ограбившего Алмазный фонд России. Затем, хлебнув
из бокала, я встал и прошел в спальню. Открыв дверцу платяного шкафа, я сдв
инул висевшее там барахло и осторожно погладил черную замшу парадных до
спехов черного изверга. Доспехов, доставшихся мне от дана Тона, сияющего
дана Высокого данства, ставшего призраком и едва не отнявшего у меня мое
собственное тело! Я вздохнул и тихо пробормотал:

Жестокий дан на свете жил,
Доспехи не снимал,
Железом нечисть он крушил,
Мужчин сжигал, детей душил,
А женщин распинал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23