– И зачем только я встретил его на желтой тропе?! Наверняка он узнал, что это я сообщил троллям Норка, что сияющий дан Тон идет со своими черными извергами по их шкуры. Потому-то Норк и успел вызвать Небесную Мать. И вот теперь пришла расплата за мое...
Тут он как-то уж очень мокро всхлипнул и заговорил буквально глотая слезы:
– Недаром вчера днем в горах грохотало и полыхало. Призрак сияющего дана наверняка посчитался с троллями, а теперь вот и до меня добрался. Теперь он на-а-аверня-а-ака...
На последних словах его шепот перешел в неразборчивый визг.
– Не ори! – снова осадила его женщина. – Если не можешь не скулить, то скули... молча!
Послышалось слабое шуршание, а затем она с явной насмешкой продолжила:
– Только должна тебя огорчить, это никакой не призрак, это самый настоящий живой дан!
– Дура! – еле слышно выдохнул старик. – Как он может быть живым, если Небесная Мать дохнула на него смертью. Ты хоть раз слышала, чтобы кто-то из людишек выживал после выдоха Небесной Матери?!
– А может быть, доспехи защитили сияющего дана? – задумчиво ответила женщина. – Говорят они у него зачарованные...
Снова последовала короткая пауза, после которой женщина добавила с насмешкой:
– Но сияющий дан Тон жив и здоров. Я это отлично поняла по тому взгляду, которым он меня... разглядывал.
– Какой взгляд, дура?! Какой взгляд? – буквально взвизгнул старик, хотя продолжал говорить шепотом. – У него же на голове шлем, а лицо закрыто глухой маской! По взгляду она поняла...
– Не ори! – еще раз шикнула на него женщина. – А мужской взгляд, особенно такой, как у сияющего дана Тона, я могу и через каменную стену почувствовать... И понять!
Они немного помолчали, а затем старик снова заскулил:
– Что же делать? Что же делать?
– Да ничего не делать, – спокойно прошептала женщина. – Или, если хочешь, можешь попробовать его убить, пока он спит. Дать тебе охотничью дубинку?
В ее голоске снова сквозила насмешка, а я обиженно подумал: «Ну вот, опять дубинка! Что у них в этом Мире, другого оружия, что ли, нет?!»
– Какая дубинка, дура, – пискнул старик, – ты же видела – он в панцире, какой дубинкой можно панцирь пробить?!
– Что ж он, по-твоему, и спит в своем панцире? – хихикнула женщина. – Совсем ты, скоге, рехнулся от страха!
«Скоге? – повторил я про себя. – Что-то я такое слышал! Скоге?!»
И моя услужливая память сразу же подсказала мне, что я когда-то читал о таком проказливом народце. Так, мелкие хулиганствующие фейри, но этот, видимо, дохулиганился до... мокрых штанишек.
– А если тебе уж совсем... невмоготу, – продолжал а между тем нашептывать женщина, – то можешь... отправиться... ну хоть в горы. Утром я скажу сияющему дану, что тебя позвали неотложные дела, что тебя вызвал к себе твой сеньор... ну и... все такое.
– Какой сеньор, дура?! – пискнул старик. – Какой у скоге может быть сеньор?!
– Так ты что ж, не понял? – удивилась женщина. – Сиятельный дан принимает нас за... людей. Иначе он давно бы уже прикончил нас обоих голыми руками и оружие доставать бы не стал! Просто кулаком пристукнул бы. Но мы успели одеться, вот и сошли за людей.
И снова повисло молчание, но на этот раз его прервал старик:
– Значит, ты думаешь, сияющий дан нас не узнал?
Сколько надежды было в этом вопросе!
– Конечно, нет! – самым категоричным тоном ответила его супружница. – Ты теперь и сам это понимаешь.
– Тогда я, пожалуй, действительно куда-нибудь... пойду, – пробормотал старичок, и снова послышалось быстрое шуршание.
– Только ты тогда не обессудь, если мы с сияющим даном... ну... это... займемся поутру кое-чем... – промурлыкала женщина.
Старик ничего не ответил настоль прозрачный намек, только напряженно запыхтел, а женщина снова коротко хихикнула.
Послышался слабый скрип открывающейся двери, шуршание камешков под торопливыми шагами, и снова наступила тишина.
Несколько минут я продолжал вслушиваться в эту тишину, а затем шумно перевернулся на другой бок и... снова заснул.
Второй раз я проснулся на рассвете. В окошко вливался серый, мутный свет, по которому я определил, что и это утро будет пасмурным. Да, местная погода, похоже, не слишком часто баловала аборигенов.
Потянувшись, я прислушался – вокруг царила тишина. Тогда, быстро вскочив со своего тюфяка, я взял в руки меч и кинжал, вышел на середину чердака и по уже укоренившейся привычке принялся... фехтовать с тенью! Два часа таких занятий в день давно уже стали моей необходимостью. Однако на этот раз я прозанимался не более получаса – надо было трогаться в путь.
Убрав оружие на место, я снова прислушался, в доме по-прежнему было тихо, и это меня удивило – мои упражнения должны были разбудить хозяев.
«Хозяйку», – поправил я сам себя, вспомнив подслушанное ночью, и тут вдруг услышал за окошком странный ритмичный шорох. Подкравшись «кошачьим» шагом к окну, я заглянул в него. Рядом с домом, прямо на наклонной, присыпанной мелкими камешками площадке танцевала хозяйка домика! И как танцевала!
Обнаженное стройное женское тело, казалось, парило над землей, не касаясь ее ногами, и только тихий шорох, раздававшийся в такт ее движениям, показывал, что это не призрак, а живая трепетная плоть. Прекрасное лицо, обрамленное гривой густых белокурых волос, было обращено как раз к моему окошку, но поскольку глаза на этом лице были закрыты, я решил, что танцовщица меня не заметит. И она действительно меня не замечала.
Несколько минут я наблюдал за ее танцем, наслаждаясь плавной изысканностью движений, легкостью и грацией танцовщицы, непередаваемой красотой стройных ног, тонких быстрых рук, плавной округлостью высокой груди, длинной точеной шеей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24