Он был там, где жрецу Денира быть не положено, он насмехался над гармонией Вселенной, искажал мотивы бесконечной Песни так, что они болезненно раздирали мозг, захлопывал двери на путях к откровению, которые показала ему священная мелодия.
Голос Кэддерли звучал гортанно, хрипло, в горле клокотало. Голова разламывалась; волны колючей дрожи, катящиеся по спине, безостановочно жалили его.
Он подумал, что сойдет с ума, что уже сходит с ума, проваливается туда, где любая логика извивается бессмысленным лабиринтом, где один плюс один равняется трем, а то и десяти. Эмоции Кэддерли тоже беспрерывно менялись. Он был в ярости, он был зол… на что? Он не знал, ощущая лишь, что его переполняет отчаяние. Затем он внезапно почувствовал себя неуязвимым, способным обогнуть собственные магические барьеры и щелкнуть этого жалкого Файрентеннимара по носу.
Но все же он хрипел наперекор гармонии потока прекрасной Песни, отвергая истину, открывшуюся ему. И вдруг Кэддерли осознал, что впустил что-то ужасное в свой мозг и не может остановить вспыхивающие образы и острую боль.
Разум беспорядочно метался, перескакивая с одной доступной магической энергии на другую. Он падал, падал, падал в бесконечную яму, из которой нет выхода. Он съест дракона или дракон съест его – это теперь не имеет значения. Он сломался – вот единственная логическая мысль, которую юноше удалось удержать в голове больше одного ускользающего мгновения, он перешагнул все границы, в своем отчаянии бросившись в нескончаемый первичный хаос.
Но он каркал неблагозвучный мотив, проигрывая в мозгу случайные фразы полуправды и лжи. Один плюс один теперь равнялось семнадцати.
Один плюс один.
Что бы ни атаковало сознание Кэддерли, он продолжал взывать к простейшей математике, складывая один и один. Сотни различных ответов приходили к нему в непрерывной последовательности, рождаемые случайным образом здесь, в его мозгу, где уже не правили никакие законы.
Тысячи ответов, бессмысленных, бессистемных, бомбардировали разум. И Кэддерли позволил им улететь вместе с остатками струящихся мыслей, зная, что все они ложны.
Один плюс один равняется двум.
Кэддерли ухватился за эту мысль, за эту надежду. Простое равенство, простейшая, логическая цепочка зазвенела в диссонансе единственной гармоничной нотой.
Один плюс один равняется двум!
Тонкая линия Песни Денира заиграла в голове Кэддерли, но сама по себе, отдельно от какофонии. Она пришла к молодому жрецу как путеводная нить, нить жизни, и он страстно ухватился за нее, не желая, чтобы она вытащила его из неблагозвучия, пусть только поможет удержаться на ногах в этом скользком хаосе.
Теперь Кэддерли обыскал опасную сферу, нашел область смятения чувств, извращенной этики и изо всех своих ментальных сил метнул ее в Файрентеннимара.
Гнев дракона продолжал бурлить, и Кэддерли понял, что не пробил врожденное магическое сопротивление чудовища. Затем юноша осознал, что сидит, что в какой-то момент во время его мысленного путешествия землетрясение, вызванное буйством Файрентеннимара, сбило его с ног.
И снова Кэддерли нащупал определенный участок в хаосе, на этот раз другой, и снова швырнул его в гигантского змея. И в третий раз, и в четвертый. Голова едва не взрывалась, но он продолжал погружаться в заклинание, продолжал обстреливать упрямого дракона поддельными эмоциями и фальшивой верой.
В пещере повисла мертвая тишина, только где-то позади, в туннеле, возможно в обиталище жаб, раздавались какие-то звуки – звуки борьбы?
Молодой жрец медленно открыл глаза и увидел, что старик Файрен сидит тихо, рассматривая его.
– Добро пожаловать, смиренный жрец, – произнес дракон холодно, спокойно и сдержанно. – Прости мою вспыльчивость. Уж и не знаю, что ее вызвало. – Змеиные глаза дракона моргнули и с любопытством огляделись. – Итак, что это за маленькое задание, которое ты хочешь, чтобы я исполнил?
Тут и Кэддерли заморгал, не веря ушам своим.
– Один плюс один равняется двум, – пробормотал он неслышно. – Надеюсь, что так.

ОСТАТОЧНАЯ ЭНЕРГИЯ

Даника первой добралась до конца туннеля, ведущего к драконьему пристанищу. Воительница на четвереньках подползла к освещенному пространству и заглянула внутрь. Она увидела величественного дракона и почувствовала, как что-то выкачивает из нее силы, – чудовище было в сотни раз ужаснее, чем описывали его легенды. Но потом на прекрасном лице Даники отразилось замешательство при виде неожиданного зрелища.
Рядом с драконом стоял Кэддерли, спокойно разговаривал с ним и показывал Геаруфу – перчатки, черную и белую, и зеркало в золотой оправе, которое он положил на пол чуть в стороне.
Даника едва не завопила, когда чья-то рука коснулась ее ноги. Но это была всего лишь Шейли, догнавшая ее. Эльфийка тоже казалась обескураженной тем, что творилось в пещере.
– Войдем? – шепнула она Данике.
Девушка секунду размышляла над вопросом, не совсем понимая, какую роль они должны сыграть здесь. Кэддерли вроде бы контролирует ситуацию… Что, если их внезапное появление только растревожит дракона и вызовет у него вспышку ярости?
Даника качнула головой, и тут из туннеля раздался нетерпеливый возглас.
– Что ты там видишь? – требовательно спросил Айвен, покрытый жабьей слизью и не слишком счастливый с виду.
Горящий взор дракона немедленно метнулся к проходу, и Даника с Шейли вновь ощутили, как обмякли их конечности под светом этого жуткого маяка.
– Кто пришел незваным в логово… – начал великий змей, но остановился на полуслове и наклонил массивную голову, чтобы лучше слышать Кэддерли, который что-то спокойно прошептал ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89