Теперь мне нужно найти нового наставника.
- Сожалею, что ваша сестра погибла, - сказал Хэн Соло.
- Я тоже. Потому что она не успела выполнить свою задачу.
Хэн удивленно посмотрел на сокамерницу. Как можно быть такой черствой? Но он тут же одернул себя. И то верно, чего ей расстраиваться из-за смерти одной сестры, если у нее их триста? Для нее это то же самое, что для человека смерть пятиюродной тетки. А если стерильные самки в данной септе являются по существу клонами, какая же это утрата для нее, если таких у нее есть еще два или пять десятков?
- Мне кажется, что вы уже неплохо разбираетесь, хотя и не закончили свое образование, - похвалил селонианку Соло.
- Вы весьма добры, уважаемый Соло. Но мы отвлекаемся от темы. Мы должны говорить о лжи. Ложь для нас такое же непонятное явление, как и семья. Мы, селониане, умеем лгать, но у нас это не принято. Это считается позором. Не пустяковым недостатком, как у вас, а большим пороком, преступлением, как и убийство.
- Ложь может быть преступлением и у нас, - сказал Соло, но тотчас вспомнил, как он, бывало, пудрил людям мозги, врал с три короба, лапшу на уши вешал. - Но, как правило, она не приносит никому вреда.
- Ну вот видите? Вы знаете в ней толк. Умеете отличить большую ложь от маленькой. Селониане плохие картежники, они плохо играют и в другие игры, где нужно обманывать партнеров. Мне кажется, что для людей ложь - грех небольшой, потому что вы одиноки. Ложь может задеть только одного, повредить только одному. Ее можно утаить. Для селониан, живущих одним лежбищем, ложь затрагивает каждого. Все об этом знают. Всем больно. Вы меня понимаете?
- Приблизительно, - ответил Хэн, с трудом разбирая неправильно построенные фразы. - Насколько я могу судить, кто-то вам солгал, и вы хотите выяснить, в чем состоит ложь.
- Ну конечно! Как хорошо, что я не убила вас во время стычки!
- А уж мне-то как хорошо! - отозвался он. - Но о какой лжи идет речь?
- Прежде всего скажите, пожалуйста, можете ли вы определить, когда вам двоюродный брат Тракен лжет?
- Иногда, - признался Хэн. - Вчера вечером он решил, что я знаю меньше, чем на самом деле. Он рассказывал мне вещи, которые совершенно не соответствуют действительности. Он даже признался мне, что лжет, но не сказал, в чем состоит эта ложь.
- Нет, ну когда вы не знаете наверняка?
Можно ли узнать, лжет ли он, когда у вас есть только его слова?
- Иногда. В известной степени. И могу предположить, что может быть правдой в лживых словах, - ответил Хэн после некоторого размышления.
- Как это понять? Приведите какой-нибудь пример, тогда мне станет ясно.
- Почему это так важно для вас? - удивился Хэн. Неизвестно, насколько он может доверять Дракмус. До сих пор она вела себя вполне порядочно. Но к чему она клонит? И как попала в тюрьму легионеров? Единственное, чем он до сих пор руководствовался, это древняя истина - враг твоего врага может оказаться другом.
- Объясню потом, если будет время. Но это очень важно. Прошу вас.
Подумав, Хэн решил, что рисковать не стоит, ставка слишком велика. Надо настоять.
- Нет, сначала скажите, зачем вам нужно знать, когда и как люди лгут?
Дракмус ответила не сразу. Подойдя к двери камеры, она снова вернулась в своей койке, размахивая хвостом.
- Ужасная проблема. Мне нужно узнать о том, как люди лгут, больше, чем я знаю. Как плохо, что моя сестра по септе умерла!
- Так в чем проблема? - настаивал Хэн.
- Я прошу объяснить человеческую ложь. Если вы можете это сделать, значит, вы в ней разбираетесь. Думаю, вы умеете убедительно лгать, уважаемый Соло.
- Спасибо, - сказал Хэн. - Польщен.
- У нас это не комплимент, а смертельное оскорбление, - отрезала Дракмус. - Но я убедилась, что не зря обратилась к вам. Я кое-что вам расскажу. Расскажу такие вещи, какие не должны знать посторонние. Но как верить человеку, который хвастается тем, что он заведомый лжец? - Она взмахнула рукой, обводя подвал. - Может, вы хотите из меня вытянуть сведения, которые я хотела вам сообщить.
Хэн улыбнулся.
- Вижу, селониане действительно не умеют лгать, но зато они страдают паранойей.
- Это так. Мы действительно страдаем паранойей.
- Тогда вам следует тщательно подумать, прежде чем сообщить мне то, что хотели. В стенах этого помещения могут быть вмонтированы телемониторы или микрофоны. Нас могут записать на диск. Не лучше ли перейти на селонианский?
- Нет смысла, - возразила Дракмус. - Уверена, за нами не шпионят. А если бы захотели, то записали бы, а потом дали прослушать специалисту, знающему селонианский.
- И то верно. Но откуда вам известно, что нас не подслушивают?
- Больше я не должна ничего говорить.
Любопытно. Можно по-разному относиться к селонианам, но ясно одно: конспираторы они никудышные. Да и могла ли быть иной раса, не умеющая лгать? Похоже на то, что селонианке об этом помещении известно больше, чем следовало, но сейчас лучше не злить ее, а сыграть ей на руку.
- Так что вы можете прибавить? - спросил он; собеседница лишь впилась в него глазами, но промолчала. - Если это поможет, то я готов поклясться… жизнью своих детей, что то, что вы мне сообщите, не станет известно ни Тракену, ни его людям.
- Это очень сильная клятва, если вы готовы ее принести. Согласно селонианским законам я обязана отыскать ваших детей и убить их, если вы нарушите свое обещание.
Хэн ответил не сразу. А что, если легионеры прибегнут к пыткам, зондам сознания или лекарственным препаратам? Будет ли это иметь какое-то значение для Дракмус? Весьма сомнительно. Правда, Тракен и его громилы не выказывали пока намерения допрашивать его. Но даже если его будут пытать и он расколется, то, прежде чем начать охоту за его детьми, ей сначала нужно будет их найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91