то были заклинания стигийской магии. Затем Велорнис сделал быстрый жест рукой, как будто нечто поднимал с земли наверх.
Болото, простертое внизу, под замком, словно бы ожило, заслышав заклинание. Пузыри начали вскипать и лопаться куда быстрее, чем прежде, а затем два или три пузыря, надувшись, слиплись в один, и этот большой пузырь начал медленно подниматься к замку. Дрожа и переливаясь всеми цветами радуги, он замер как раз у порога, возле ног колдуна.
Бросив еще несколько слов, Велорнис шагнул прямо в пузырь. Прорвав на миг тончайшую оболочку, он вошел прямо в середину, после чего пузырь вместе со своим «седоком» начал опускаться.
Ульбана слышала и видела все. Велорнис не боялся демонстрировать при ней силу своего колдовского могущества: он знал, что девушка достаточно благоразумна для того, чтобы не воспользоваться заклинаниями. Даже если бы она их правильно запомнила и произнесла без ошибок — вряд ли она сумела бы справиться с магической силой, которая всегда высвобождается при применении древней стигийской магии.
А кроме всего прочего, Ульбана испытывала такое отвращение ко всему, что имело отношение к волшебству — и особенно волшебству Ве-лорниса.
Поэтому он без опасений пользовался при ней этим заклинанием. В любом случае, ловушка держит пленницу крепко — Ульбана не сбежит.
Конан смотрел, как пузырь не спеша опускается на землю, немного в стороне от ядовитого болота. В течение нескольких секунд пузырь еще сохранял свою форму — смятая сфера стояла на земле, дрожа и сильно раскачиваясь, а затем с громким треском она лопнула, и блестящие, переливающиеся брызги разлетелись во все стороны.
И из пузыря, точно из гигантского яйца, «вылупилась» рослая фигура в черном. «Странно, — думал Конан, — некоторые люди на удивление напоминают гротескные изображения. Положим, если бы какой-нибудь скульптор сделал такую статую и назвал ее «Злой Колдун», цивилизованные господа, ценители искусства, сказали бы, что он преувеличивает и высмеивает свою модель. Однако ж вот передо мной живой Злой Колдун — и выглядит он точь-в-точь так, как их принято изображать»…
Колдун устремил на Конана пронзительный взгляд и вопросил:
— Это ты трубил в рог, смертный?
— Каждое твое слово несет в себе зерно истины, — ответил киммериец. — Я смертный; я трубил в рог; я — это я. Ни одной ошибки! Полагаю, это говорит о твоей великой проницательности.
— Ты совершенно прав, — не поддался на провокацию Велорнис. — Скажи-ка мне, человечек, откуда у тебя этот рог?
— Не вижу причин, по которым у меня не может быть рога.
— Отвечай! — прикрикнул на Конана колдун. — Женщина, которая находится в замке вместе со мною, узнала звук этого рога — вся так и встрепенулась, метнулась к окнам и была (скажу тебе по секрету) страшно разочарована, когда увидела тебя… а не кого-то другого.
— Что ж, — отозвался Конан с неприятной улыбкой, — если ты осведомлен о стольких подробностях, могу добавить к ним еще одну: я убил человека, владевшего этим рогом, и воспользовался сам имуществом, попавшим ко мне в руки.
— Добрая весть — и я, пожалуй, стану разговаривать с тобой дальше, а не испепелю сразу, как намеревался поначалу.
— Никогда не следует испепелять собеседника прежде, чем он выскажется, — заявил Конан, бесстрашно глядя в глаза Велорнису.
— Насмешки тебе не помогут, — предупредил колдун. — В любом случае, у тебя должна иметься чрезвычайно веская причина вести себя столь шумно там, где обитаю я. Зачем ты звал меня?
— Я хотел предложить тебе сделку, великий маг, — сказал киммериец.
Тот вздернул бровь и глянул на Конана с нескрываемым недовольством.
— Ты полагаешь, глупец, что великому Велорнису будут интересны сделки с каким-то… как тебя зовут?
— Какой-то Конан из какой-то Киммерии, — сказал Конан. И добавил, не удержавшись: — В иных местах меня знают как Магову Смерть. Это потому, что я убил много колдунов и магов.
Последнее замечание Конана Велорнис пропустил мимо ушей. Он передернул острыми, вздыбленными плечами и раздул ноздри крупного горбатого носа.
— Говори о своем деле поскорее, иначе я убью тебя, — прошипел маг. — Ты начинаешь раздражать меня, Конан из Киммерии.
— Что ж, твое общество также не доставляет мне удовольствия, поэтому для нас обоих будет лучше, если мы покончим с делом поскорее, — согласился Конан. И махнул рукой в ту сторону, где сидел, скорчившись и приняв самый унылый вид, Саламар.
— Посмотри на этого человека, маг.
Велорнис медленно повернул голову и уставился на Саламара. Под тяжелым взглядом колдуна Саламар съежился. Он почувствовал, как мороз прошел по его коже колючими пальцами, как кровь в его жилах начала густеть и застывать: одна магия ощутила присутствие другой. «Как бы они не взорвались прямо в моем теле! — подумал гирканец панически. — Никогда не знаешь, что может произойти в подобном случае».
— Пусть подойдет, — велел колдун
Конан махнул Саламару:
— Приблизься. Господин желает рассмотреть тебя получше.
Саламар послушно встал и подошел поближе.
— Сними плащ, — приказал Конан.
Саламар скинул плащ и остался обнаженным по пояс. Конан хозяйским жестом похлопал его по плечу.
— Видишь? — обратился он к колдуну. — Это настоящие кхитайские письмена. Перед тобой — человек, который является магическим предметом. И я намерен продать его тебе. За очень не большую сумму — скажем, в сто золотых.
Колдун сморщил нос.
— Ты попросту разрисовал его ничего не значащими каракулями, а теперь пытаешься выклянчить у меня денег.
— Ничего подобного! — Конан выглядел по-настоящему рассерженным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19