— Но тем самым ты оборвешь свой род!
— У меня есть братья… Я не так много значу для нашего имени, — солгал Эрингил.
Братья у него действительно имелись, однако Эрингил был старшим, и отец возлагал на первенца очень большие надежды, так что безрассудное решение жениться на почти незнакомой девушке и взять себе имя ее рода станет для родителей Эрингила настоящим ударом.
Тем не менее молодой человек в глубине души был убежден в том, что он прав: его судьба решилась в одночасье.
— У тебя есть семь дней на раздумья, — сказала Ульбана, коснувшись его руки. — Если ты не изменишь свое решение, приезжай сюда и протруби в этот рог. — Она сняла с пояса и подала ему большой костяной рог. — Я услышу. На замке появятся флаги, они будут означать мое согласие, и тогда ты поднимешься ко мне наверх, и мы заключим брак. Если же ты, после здравого размышления, придешь к выводу, что твоя мысль жениться на мне была безрассудной, — я все пойму и не буду держать на тебя зла. В этом случае просто не приходи.
— А рог? — Эрингил указал на дар девушки. — Что мне делать с твоим рогом?
— Оставь себе на память. Повесь в пиршественной зале. Он будет напоминать тебе о твоем благоразумии.
Она засмеялась и поскакала прочь от Эрингила, в сторону замка.
Минта, узнав о случившемся, вполне одобрил выбор своего друга.
— Нет ничего лучше такой вот взбалмошной девицы, — заявил мастер. — Из них получаются прекрасные жены. И матери, особенно для мальчиков. Хотя и девочки у таких вырастают очень хорошие. Добротные девочки.
— Откуда тебе знать? — удивился Эрингил. — Ты ведь не разбираешься в женщинах, Минта!
— Возможно, я слушал разговоры других мужчин, — отмахнулся Минта. — Или мне подсказывает сердце… Как ты сам считаешь?
— Я не знаю, потому и поделился с тобой.
— Ты поделился со мной потому, что привык делиться со мной всем происходящим… Посмотрись-ка в зеркало.
Эрингил подошел к необыкновенно ясному серебряному зеркалу и глянул. На него смотрел из витой рамы молодой человек с немного встревоженным лицом. На его скулах горел румянец, глаза лихорадочно блестели.
— У меня на удивление дурацкий вид, — сказал Эрингил, отворачиваясь от зеркала.
— Именно! — радостно подхватил Минта. — А глупое выражение лица означает лишь одно: мужчина влюблен и счастлив. Поэтому скажу тебе вот что, дружок: женись на этой девчонке — и да помогут тебе боги!
Совсем иначе воспринял сообщение старшего сына о намерении жениться отец Эрингила.
— Я не ослышался? — медленно проговорил грузный человек с обильной проседью в черной бороде. — Ты действительно намерен отказаться от нашего имени ради своей прихоти?
— Это не прихоть, отец, — попытался объяснить Зрингил. — Я полюбил ее в первое же мгновение, как увидел… поверь мне, моя любовь — истинна, как истинны звезды на небе, как истинна вода в ревущем водопаде…
— Довольно! — поморщившись, оборвал отец. — Я не желаю ничего слушать. Я запрещаю тебе даже думать о подобной женитьбе. Ты должен продолжать наш род.
— У тебя есть и другие сыновья, — напомнил Эрингил.
Отец безнадежно махнул рукой.
— Двое младших — еще неразумные младенцы, и одним только богам ведомо, что из них вырастет. Твой средний брат — ничтожество, у него только тряпки на уме да богатство — этот возьмет себе в жены безродную богачку. Не знаю уж, какие дети будут от подобного брака. Но ты, Эрингил! Ты истинный аристократ. Ты — настоящий носитель нашей крови, наших традиций. При одном только взгляде на тебя я радовался тому, что не угаснет все то, чем так гордились наши предки — и чем гордился я.
— Пойми, отец, моя судьба связана отныне с этой девушкой, — еще раз попытался объясниться Эрингил. — Я никогда не смогу забыть ее. Даже если я откажусь от счастья и возьму себе в жены какое-нибудь родовитое ничтожество, какое ты мне, несомненно, уже приглядел, — даже тогда я буду постоянно помнить о ее глазах, о ее бедрах, о том, как она говорила со мной…
— Я запрещаю тебе думать о ней! — Отец поднялся с кресла и решительно стукнул кулаком по стене. — Выбрось ее из своих мыслей! Она тебя погубит!
— В ней мое спасение и мое счастье, — упрямо повторил Эрингил. — Не заставляй меня становиться непочтительным сыном, отец, вспомни: ведь я всегда старался доставлять тебе радость.
— Велика ли радость от того, что твой первенец оставил все, к чему был предназначен? Нет, Эрингил, отныне ты будешь сидеть дома взаперти до тех пор, пока не поклянешься, что забудешь ту девчонку.
— Подобной клятвы, отец, я дать не могу. Ты можешь даже пытать меня — сердце мое знает, к чему оно стремится.
— Разговор окончен. Тебе запрещается выходить из дома, — сказал отец и оставил сына в одиночестве.
Эрингил, впрочем, не слишком стремился вырваться на волю: у него имелось в запасе целых семь дней, а отец даже не подозревал об этом! Поэтому юноша спокойно сидел под замком и не_ заговаривал больше о своем желании жениться на Ульбане.
Если бы он лучше знал своего отца, то не был бы так беспечен!
Первое, что предпринял тот, — навел справки касательно таинственной девушки, владелицы замка на скале. Действительно, донесли ему, есть такой замок — почти двадцать лет никто не слыхал о том, чтобы там жили какие-то люди. Впрочем, замок действительно находился в таком месте, что нужно было, во-первых, знать о его существовании, а во-вторых, очень хотеть туда забраться, чтобы действительно выяснить что-либо о его обитателях.
Какие-то люди там жили. Когда-то. Если верить легендам, они принадлежали к древнему и знатному роду, но то было ужасно давно — род их почти совершенно вымер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19