Будучи хрупкой и порочной как система. Конфедерация достаточно сильна, чтобы обеспечить единство множества планет, удаленных друг от друга на чудовищные расстояния. В некотором смысле Конфедерация является удивительным творением человечества, затмевающим все империи прошлого, и тем не менее ОНА ДОЛЖНА РУХНУТЬ – такова участь всех империй (как, впрочем, и республик!) после их расцвета. В противном случае человечество ждет вырождение.
Агент согласно кивнул:
– Я пришел к таким же выводам. Но меня бросает в дрожь при одной мысли о том, скольких жизней будет стоить эта авантюра.
– К сожалению, это старо как мир. В давние времена, когда человечество занимало одну планету, на которой не прекращались войны, любое усовершенствование военной машины шло на пользу техническому прогрессу. Но на самом деле нет абсолютно никакой разницы, от чего гибнут ваши сограждане – от меча или фугасных бомб, от лазерных пушек или чего-нибудь другого. В конце концов обнаружилось, что мы уже не в состоянии применять современное вооружение, не ставя под угрозу существование всего человечества. Большие международные конфликты сменились локальными, ограниченными сражениями. И только дальний космос помог разрядить нараставшее напряжение – человечество выплеснулось за пределы Земли и принялось за колонизацию. Но политика и технология по-прежнему объединяли нас, воплотившись в империи из более чем девятисот планет. Но теперь пришел ее черед пасть под ударами новых варваров.
– Альтавары бесчеловечны, но варварами их никак не назовешь. Я до сих пор не уверен, что понимаю логику их действий. Почему они не атаковали нас, если теоретически это возможно? А если могли защитить Медузу, то к чему эта эвакуация?
– Не знаю, – ответил психолог. – Четыре Властителя тоже теряются в догадках – кроме, пожалуй, Мораха. Возможно, и Криган понимал это. Они также проигрывали ситуацию до конца. Альтавар убедил их, что не несет никакой угрозы Ромбу – вероятно, предъявив доказательства своего постоянного присутствия. Четырех Властителей вовлекли в войну благодаря дистанционному управлению: один считал ее совершенно безопасной, другой позарился на обещанные награды, особенно возможности покинуть Ромб Вардена. Даже роботы, так переполошившие Конфедерацию, управлялись микроорганизмами по заранее заложенной программе. Как вам известно, Конфедерация совершенно самостоятельно решила действовать подобным образом – и ей удалось перепрограммировать Лару и некоторых других. Благодаря Мертону и его коллегам мы узнали, где расположен их вычислительный центр, и разработали иную, не менее эффективную систему; однако мы занимались только ПЕРЕПРОГРАММИРОВАНИЕМ при помощи самоуничтожения инструкций. Свой собственный механизм тотального управления мы создать не смогли бы.
Агент задумчиво кивнул:
– Вы перешли на нашу сторону – за что я вам, кстати, весьма признателен, – потому что боялись пришельцев. А как вы сейчас к ним относитесь?
Думонис задумчиво потянулся.
– Кто его знает? – ответил он. – Ученого всегда интересует настоящее. В конце концов не исключено, что война началась благодаря нашим с вами действиям. Если пришельцев разобьют, та же судьба постигнет и нас – и нет проблем. Если они победят, тогда, устраивая собственное будущее, нам придется иметь дело с ними. Безусловно, я на стороне чужаков – хоть и не доверяю даже кончикам их щупальцев. Поймите, что человека, посвятившего жизнь изучению человеческого мозга – а мы по-прежнему очень мало знаем о нем, – перспектива вынужденной переквалификации не может не пугать; все-таки эти создания абсолютно чужды нам.
– Но если мы выживем, каковы же будут перспективы. Предположим, Альтавар разрешит нам остаться на трех уцелевших планетах. Что тогда?
– Я вступил в игру отнюдь не из шкурных интересов, – ответил доктор, – это, как вы знаете, пришло потом. Но поначалу моей целью было только создать на планетах Ромба Вардена более открытое и свободное общество – тогда мне казалось, что для этого достаточно использовать огромные возможности микроорганизмов в мирных целях. Чем не задача для старика?
– Да и для юноши тоже, – улыбнулся агент. – А как же депортированные с Медузы? Вряд ли уничтожение планеты не отразится на их реальных и потенциальных возможностях, в том числе и на способности к воспроизводству.
– Поживем – увидим. Но мне кажется, что компьютер все-таки один. Возможно, он находится на одном из огромных спутников Момрата, но использует четыре различные частоты какого-то неизвестного излучения. В этом случае их генотип не изменится – просто Харон заселят две различные расы. Постепенно мы изучим все секреты микроорганизмов Вардена и наконец-то покинем эту космическую тюрьму – хотя три планеты Ромба будут способны прокормить гораздо больше населения, чем теперь. На Цербере может прожить полмиллиарда, и миллиарда по три – на двух других. У выживших хватит времени разрешить все загадки. К тому же у них будет от чего оттолкнуться. Поставьте несколько действительно выдающихся умов перед проблемой, убедите, что она разрешима, и они в лепешку расшибутся, но решение найдут. Именно это качество и делает людей столь своеобразной космической расой.
Агент не удержался и задал еще один вопрос:
– Скажите, что будет с игрушкой Упсира? Она совсем безнадежна?
Думонис тяжело вздохнул:
– Джордаш – крупнейший специалист на Медузе. Он прямо сказал мне, что процесс проводился на физиологическом уровне и, стало быть, необратим. Я полагаю, что центральный компьютер Альтавар воспринимает Девушек Радости как растения и соответствующим образом поддерживает их существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96