— Так назывался крейсер во времена Второй мировой войны. Великолепный фильм! Послушайте, вам совсем не нужно оставаться на этом утлом суденышке.Годард пожал плечами:— А почему бы не остаться?Может быть, ему будет интересно стать на какое-то время моряком.
Филиппинца звали Антонио Гутиэрес, и он оказался хорошим парикмахером. Кто-то из машинного отделения одолжил Годарду электробритву, другой — спортивную рубашку. Его лицо все еще болело от солнца, соленой воды и ветра, и все-таки ему удалось кое-как побриться. После этого он стал выглядеть лучше. Около одиннадцати часов Гарри вышел на палубу. На средней палубе никого не было, а ему хотелось, как только он выяснит свои отношения с капитаном, найти миссис Брук и выразить ей свою благодарность.Стояло чудесное солнечное утро. Дул легкий бриз, и корабль немного покачивался на волнах, бороздя воды океана. Даже вода кажется много приятнее, когда на нее смотришь с палубы парохода и чувствуешь вибрацию от работы машин.На мостике нес вахту третий помощник. Он сказал Годарду, что капитан уже встал и что в его каюту можно пройти через рубку.Гарри постучал в дверь, которая была немного приоткрыта.— Да? — послышался голос, и на пороге появился капитан Стин. На нем был тропический белый костюм, а на плечах его рубашки с короткими рукавами красовались четыре золотые полоски. — Входите, мистер Годард, присаживайтесь. — Он показал на массивное кресло.Капитан был сухощавым мужчиной со строгой выправкой. Он уже начинал лысеть, но голубые глаза лучились, как у ребенка, а на длинной шее четко выделялся кадык.В каюте стояло кресло, лежал потертый ковер, на котором возвышался стол с вращающимся стулом. На переборке перед столом висели две фотографии в рамках. На одной из них был запечатлен очаровательный домик на берегу фиорда, а на другой — женщина с двумя девочками. Дверь на задней стене вела непосредственно в спальню капитана.Пока Годард рассказывал ему свою историю, тот сидел на стуле за письменным столом и делал в журнале пометки. По его лицу было видно, что он неодобряет авантюрные приключения спасенного ими человека.— Надеюсь, теперь-то вы, наконец поняли, как опрометчиво поступили, — сказал Стин. — Право, удивительно, что береговая охрана позволяет такие выходки.Гарри пояснил, что морские путешествия в одиночку практикуются всеми нациями и одобряются яхт-клубами. Кроме того, устраивались даже соревнования, на которых яхты с одним человеком на борту пересекали океан.— И тем не менее вы потеряли свою яхту, — констатировал капитан. — Лишь милосердие Божье спасло вас от неминуемой гибели. Судя по всему, вы потеряли и свой паспорт, не так ли?— Да, конечно. Очутившись в таком положении, мне было как-то не до него.— Очень неприятно. — Стин нахмурил брови и постучал карандашом по столу. — Надеюсь, вы понимаете, что в связи с этим возникнут неприятности с властями?— Конечно. — Годард вздохнул. — Но, с другой стороны, капитан, каждая нация знает, что случаются кораблекрушения и встречаются люди, их потерпевшие.— Это мне известно. Но вы не обычный моряк, на которого распространяются все законы торгового судна. Для филиппинских властей вы будете неизвестной личностью без всяких документов, визы и денег. И пароходная компания, к которой принадлежит мое судно, будет вынуждена внести за вас определенную сумму. Залоговую сумму. Черт бы тебя побрал, благочестивый сын потаскушки, подумал Годард, но вслух сказал:— Прошу меня извинить, капитан. Боюсь, с моей стороны было крайне неосмотрительно искать спасения на вашем судне.Капитан Стин был готов простить Годарду эту бестактность.— Вы сами, должно быть, понимаете, что ваше замечание не слишком удачно? Мы очень рады, что вы оказались инструментом провидения Божьего, но тем не менее не должны забывать и о формальной стороне вопроса. Ну, а теперь ближе к делу. Вы можете и впредь оставаться в лазарете и питаться вместе с офицерами. Я не буду просить вас отрабатывать за ваш проезд.— Большое спасибо, капитан.— Конечно, если вы сами не изъявите такого желания. Боцману всегда может понадобиться помощь, и я убежден, что вы предпочтете не занимать у людей сигареты и принадлежности туалета.— Но я слышал, что у вас есть пассажиры на борту. — Годард все еще говорил спокойно, хотя в его голосе появились нотки раздражения. — Каюты не все заняты. Я мог бы занять одну из них и оплатить свой проезд полностью — от Кали до Манилы.На свое предложение он получил в ответ легкую, снисходительную ухмылку.— Проезд на пароходе оплачивается заранее. Боюсь, я не смогу нарушить правил пароходной компании.— Ваш радист уже работает?— Он с минуты на минуту должен появиться у меня.— Может быть, вы попросите его дать мне телеграфный бланк? Я хочу послать радиограмму. — Годард снял часы и положил их на письменный стол. — А это можете положить в сейф как залог за телеграфные расходы, — сухо сказал он. — Часы фирмы «Ролекс», они стоят приблизительно шестьсот долларов. И если вы назовете мне имена ваших агентов в Лос-Анджелесе, то я поручу моим адвокатам уже сегодня перевести сумму за мой проезд и другие расходы, а также залоговую сумму и деньги за мой обратный проезд в Штаты, если власти Манилы будут на этом настаивать.— Да… да, конечно… — Стин немного помедлил, потом протянул часы обратно. — Думаю, все будет в порядке. — Он вышел в рубку, коротко поговорил с кем-то по телефону, и минутой позже появился радист, молодой латиноамериканец с узким непроницаемым лицом.— Спаркс, это — мистер Годард. Он хотел бы послать радиограмму. Гарри поднялся:— Рад с вами познакомиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46