Они пришли на место за несколько часов до рассвета. С минуту задержавшись на перевале, путники стали спускаться в широкую, но неглубокую чашу долины. Откосы усеивали осыпавшиеся камни. От их черной блестящей поверхности, несмотря на густой туман, отражалось странное свечение озера. Широкий и непрозрачный Хейдисхорн лежал в самом центре чаши. Его неподвижная гладь мерцала исходящим изнутри светом, словно где-то в глубине пульсировала жизнь. Сланцевая долина, беззвучная и безжизненная, походила на черную дыру, на глаз, взирающий вниз, в мир мертвых.— Подождем здесь, — предложил Бреман, усаживаясь на низкий плоский валун. Плащ обернул его худощавое тело, подобно савану.Остальные кивнули в знак согласия, однако остались стоять, глядя вниз, словно не в силах оторвать глаз от чаши. Бреман не стал мешать им. Они чувствовали на себе гнетущую тяжесть тишины, царившей в долине. Прежде здесь бывал только Кинсон, но даже он не смог подготовиться к этому ощущению. Озеро было предвестником того, что ожидало всех их. Перед ними мерцало неотвратимое будущее, пугающий темный глаз смерти. Озеро говорило с ними, невнятно нашептывая непонятные слова. Оно открывало слишком мало, чтобы они сумели что-либо понять, но достаточно много, чтобы они не могли оторваться от него.Старик бывал здесь уже дважды, и каждое посещение оставляло в его душе неизгладимый отпечаток. Встречи с умершими открывали ему неведомые доселе истины, делали его мудрее, однако за все надо было платить. Человек не мог заглянуть в будущее и уйти безнаказанным, ибо нельзя увидеть запретное, не причинив вреда зрению. Бреман не забыл свои ощущения во время предыдущих встреч. Он помнил холод, пробиравший его до самых костей, от которого потом не мог избавиться по нескольку недель. Помнил всепоглощающую боль от осознания того, сколько возможностей он безвозвратно упустил за прошедшие годы. Даже теперь его не покидал страх, не заблудится ли он на той узкой тропке, которая отведена ему для проникновения в запретный мир, и бесконечность навсегда поглотит его, приговорив к существованию между жизнью и смертью, не давая ни того ни другого.Однако жажда выяснить, как уничтожить Чародея-Владыку, узнать о возможности спасения народов, разгадать тайны прошлого и будущего, сокрытые от живых, но ведомые мертвым, многократно превосходила всякий страх и всякое сомнение. Эта потребность настолько подчинила его себе, что заставляла действовать вопреки собственному благу. Да, встреча будет опасной. Да, ему не удастся уйти невредимым. Однако при нынешнем положении вещей это не имело никакого значения, и даже сама его жизнь казалась приемлемой ценой за то, чтобы покончить с грозным противником.Наконец и остальные, заставив себя отойти от края чаши, медленно двинулись к нему, чтобы сесть рядом. Стараясь ободрить их, Бреман улыбнулся каждому, приглашая всех, даже упрямого Кинсона, подойти поближе.— За час до рассвета я спущусь в долину, — спокойно произнес он. — Там я буду вызывать духи мертвых. Я попрошу их показать мне будущее, открыть тайные силы, с помощью которых мы могли бы победить Чародея-Владыку. Попрошу наделить магической силой, которая поможет нам. На все это мне отведено лишь недолгое время, что остается до восхода солнца. Вы будете ждать здесь. Что бы ни случилось, вы не должны спускаться в долину и не вправе ничего предпринимать, даже если вам покажется, что это необходимо. Ничего не делайте, ждите, и все.— Может, одному из нас стоит пойти с тобой, — с грубоватым упорством предложил Риска. — Спокойнее, когда ты не один, даже с мертвыми. Если тебе удается говорить с ними, это удастся и нам. Мы ведь все друиды, кроме жителя приграничья.— Не важно, что вы друиды, — отрезал Бреман. — Даже для вас это слишком опасно. Есть вещи, которые я должен делать в одиночку. Вы будете ждать здесь. Дай мне слово, Риска.Окинув его долгим тяжелым взглядом, дворф кивнул. Старик повернулся к остальным. Один за другим все нехотя кивнули. Встретившись взглядом с Марет, он прочитал в ее глазах тайное понимание.— Ты уверен, что это необходимо? — мягко, но настойчиво спросил Кинсон.Бреман сдвинул брови, и морщины на его лице стали еще глубже.— Сумей я придумать что-нибудь другое, способное помочь нам, я бы немедля ушел отсюда. Я не такой уж глупец, Кинсон. И не герой. Мне известно, что значит прийти сюда. Известно, какой это причинит мне вред…— Тогда, может быть…— Но мертвые говорят мне то, чего не могут сказать живые, — перебив его, продолжал Бреман. — Нам нужны их мудрость, их знания, потому что они несут нам крупицы истинного понимания сути вещей. — Старик глубоко вздохнул. — Мы должны увидеть то, что видят они. И если за это знание я должен заплатить частью самого себя, пусть будет так.Все молчали, обдумывая его слова и опасения, которые они порождали. Однако поделать они ничего не могли, Бреман сказал, что так надо, и к этому больше нечего было добавить. Возможно, потом, когда дело будет сделано, им удастся лучше понять старого друида.Сидя в темноте, они опасливо посматривали на мерцающую поверхность озера, отбрасывавшую на их лица слабый свет, и вслушивались в тишину, ожидая приближения рассвета.Когда Бреману пришло время отправиться к озеру, он встал, слегка улыбнувшись, посмотрел на своих товарищей и, ни слова не говоря, стал спускаться в Сланцевую долину.И на этот раз он двигался очень медленно и осторожно. Ноги скользили на готовых в любую минуту осыпаться камнях с краями настолько острыми, что могли прорезать обувь. Старик тщательно выбирал дорогу, выверяя каждый шаг по этой ненадежной поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167