Аллор мгновенно ослабил хватку. Мелькор попытался отдернуть кисть и спрятать в рукав, но изящные пальцы держали ее, как стальные наручники, – аккуратно и мягко, впрочем. Вглядевшись, майа вскинул брови, его глаза неприятно сузились. Эльдин поджала губы.
– Не надо, не смотри, – выдавил Мелькор, отворачиваясь и пряча покрытое шрамами лицо за прядями полуседых волос.
– Отчего же? – усмехнулся Аллор. – Ах, да, конечно, Гортхауэр, вне сомнения, порассказал о моем болезненном эстетстве. Да, это действительно некрасиво.
Непривычная судорога прошла по руке через тело майа. Аллор ощутил в себе присутствие чужого сознания, сосредоточенно изучающего пораженную поверхность. Что-то знакомое… Дары побратимов, ушедших в Эа… Изменение почувствовали и Мелькор с Гортхауэром. Иная сущность захлестнула их гостя, движения изменились, став уверенней. Бережно, но твердо он сжал ладонь Валы в своих. Замер, собирая силу – не размышляя, подчиняясь внутреннему голосу того, кто знал, что делает. Ледяная волна просочилась сквозь кончики пальцев, выжигая шрамы, разглаживая кожу. Майа чувствовал, как еле заметно распрямляются скрюченные пальцы под его рукой. Ощущал, как уходит сила – значит, действует.
– Прекрати! – прошипел Вала. – Ты что?!
– Попытка – не пытка, – ухмыльнулся углами губ Аллор, отпуская пальцы беспокойного пациента.
Гортхауэр изумленно отшатнулся, Эльдин присвистнула. Мелькор недоуменно провел рукой по лицу – ожоги почти затянулись, ставшее привычным жжение ушло. Он повернулся к Аллору, всматриваясь пустыми глазницами в лицо майа.
– Никто не мог… – прошептал он.
– Ты не давал – во-первых. Не хотел ни на кого всю эту дрянь сваливать, да и не верил, что что-то можно сделать. А сейчас у тебя просто нет сил иметь свое мнение по этому поводу. – Аллор смотрел на Валу со своей обычной усмешкой. – Ну и… по-моему, ничего вечного все же нет…
– Ты хоть какие-то правила и условности признаешь? – отрывисто рассмеялся Мелькор.
Майа задумался, для верности подперев щеку рукой и высунув кончик языка. Эльдин прыснула.
– Не знаю. Эстетические, наверное…
– И как же ты в Валиноре живешь? – ехидно поинтересовался Мелькор.
– Да уж живу. А там, кстати, очень мило. Я порой прямо как дома себя чувствую. – На губах майа появилась двусмысленная ухмылка. Мелькор покачал головой:
– Как только вам за такие умонастроения уши не открутили…
– Какие такие умонастроения? – невинно округлил глаза Аллор. – К тому же в Валиноре действительно много славного, и публики хорошей хватает. Ниэнна вот с Намо нас у Врат дожидаются.
– Вы и их втянули?
– Боюсь, что своими силами вернуться окажется сложнее, чем попасть сюда.
– Да, пожалуй, – хмыкнул Вала. Вся эта абсурдная, по сути, ситуация его уже веселила. – Эльди, – ничего, если я так к тебе обращусь? – Майэ кивнула. – А тебе – как?
– А какая разница? Где живем, там и дом. Все мое при мне. – Она нарочито по-хозяйски обняла Аллора за плечи. Тот взъерошил ей волосы. Мелькор невольно улыбнулся – привычно осторожно:
– Вот и замечательно. Валинор действительно может быть хорош – если ко двору прийтись.
– Именно. Вот и общаемся потихоньку. У Ирмо с Эстэ часто бываем, Мелиан там опять же. Ну и в Ильмарин наведываемся.
– В Ильмарин? Вы туда вхожи?
– С тех пор как посетили первый раз, а что?
– Ничего. – Мелькор покосился на Гортхауэра, всем своим видом показывающего: «Я же говорил – придворный лизоблюд!»
Эльдин одарила призрачного майа таким ласковым взглядом, что, не будь тот уже развоплощен, ему бы ничего не осталось сделать, кроме как провалиться сквозь землю.
– Не вижу в этом ничего странного, – вскинул брови Аллор. – Впрочем, Намо тоже насупился сначала, но потом успокоился. А Манвэ у нас был, когда Нуменорэ поминали.
– Там?!
– А где еще? Мы же там живем.
– С чего бы это он вот так зашел?
– Узнать что-то хотел или просто полюбопытствовал, почему бы и нет?
– Вполне в его духе. Ну и?..
– Ну и все. Мы с Эльди Нуменорэ поминали, я уже хорошенький был – поистине, Валмар мне очень Армэнелос напоминает, – накрыло…
Аллор нахмурился. Гортхауэр переместился за плечо Учителя.
– Они с Намо и попали под горячую руку: высказал я все, что по этому поводу думаю, – закончил майа.
– И?.. – На лице Мелькора читалось недоумение. Этот сумасшедший наговорил всякого самому Манвэ? Его бешеному, нетерпимому братцу?
– И… выпили за изгнанников.
– Да, изгнанники – все, – повторил он, заметив замешательство Валы. – Сам посуди: творили, воевали, пригрели в кои веки народ, а они на вас же: завоюем, выгоним, бессмертие отберем. Я что, не помню, как Ар-Фаразон по пьяни орал, мол, добром не отдадут, так нуме-норских плетей отведают… Тут на все плюнуть захочется. Воззвали с горя к Творцу, а Он и откликнулся – даже Манвэ, Единого лучше других знавший и понимавший, такого вообразить не мог… Так что попили-попели, утраченный дом помянули…
– Манвэ хорошую песню спел… – вздохнула Эльдин.
– Какую?
Майар на пару припомнили слова – лицо Мелькора застыло, рука судорожно сжалась.
– Где он ее взял? – глухо проговорил Вала.
– Кажется, это его… – прошептала Эльдин.
– Только ты этого не слышал, мы ничего не говорили, – неожиданно жестко сказал Аллор.
– Кому мне рассказывать? – невесело усмехнулся Мелькор.
– Неважно. Мы в Валмаре никому не скажем – он это знает, и ты – никому…
Мелькор ощутил – это не страх перед Королем Мира, что-то другое. Сочувствие? Оберегают, как глубоко личную тайну. Отчего бы?
– А почему такая секретность? Что удивительного в том, что он поет? В том, что снизошел до того, чтобы спеть – вам, и по такому поводу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187