Вещь, инструмент, исполнитель!!! «Будешь жить и помнить – как все. Всё». Непереносимо близко – сине-стальные глаза. Что он, Король, знает о – Памяти? Что – понимает? Ту боль? Ужас? Безысходность? Что он мог чувствовать тогда – он, подобный алмазному кристаллу? Только презирать умеет – всех и вся. Бессильный гнев душил Курумо. Кто он против Повелителя Арды? Слабый может только пресмыкаться. И – ждать. Выжидать. Того единственного, почти несбыточного мига, когда сможет нанести ответный удар. Надо превратиться в согнутый лук – натянутый лук. А терпения ему не занимать. Чему-чему, а этому – выучился. «Значит, к Ауле милостиво отпустил – что ж, спасибо, Владыка».
Майа приблизился к Кузнице. В окнах горел слабый свет. До слуха донесся привычный грохот молота, снаружи, впрочем, еле слышный. Курумо ускорил шаг. Вот и дверь. Уже различим хлюпающий свист мехов, надрывный шип раскаленного металла. Пришелец осторожно толкнул дверь и проскользнул в образовавшуюся щель. Он не успел поклониться – Ауле услышал шорох, успел оглянуться раньше и – подхватил готового согнуться перед ним Ученика. Его ученика, Илуватаром данного. Что ж, не имеешь смелости быть собой и творить, как хочешь – будешь строить свое счастье на горе других. Мелькора потеря – ему дар. Только – радостно ли от того? Нет места, нет покоя нигде его приемышу…
Опять – вернулся. В который раз? Теперь – из Средиземья? Один? А остальные Истари? А лицо – как тогда, после приведения в исполнение приговора Эру и Манвэ… Что стряслось с ним в Забытых землях?
Ауле крепко обнял хрупкие плечи майа, Тот был словно каменный – но Вала, знавший душу камня, чувствовал дрожь, словно перед обвалом.
Вала с усилием усадил нежданного уже посетителя на скамью. Махнул рукой в сторону подмастерьев-нолдор – те, сложив инструмент, тихо удалились, незаметно косясь на гостя.
– Наконец-то ты вернулся! – Ауле вглядывался в лицо Курумо, боясь расспрашивать.
– Рад тебя видеть, – негромко сказал майа. – Как ты, Учитель?
– Как всегда, как и положено Блаженному Вале – дивно. – Ауле широко улыбнулся – растянул углы губ. – Работаем потихоньку. А ты-то – как? – все же не выдержал он.
– Никак. То есть хорошо. Вот вернулся.
– И прямо ко мне?
– Нет, был у Манвэ и – у новых майар.
– Эльдин с Аллором?
– Ага. Они тебе что-то передать хотели, но… меня к Манвэ вызвали.
– Понятно. – Ауле слегка нахмурился, в глазах появилась тревога. – А что – Манвэ?
– Что… Разнос учинил… – пожал плечами Курумо.
– И что еще ему надо?
– Пока – ничего. Если что – вызовет.
Курумо сделал рукой в воздухе реверансивное движение. Потом зло стукнул кулаком по колену. Ауле беспомощно развел руками:
– Ну что, будем дальше жить?
– А есть другие варианты?
Великий Кузнец, не оборачиваясь, на ощупь вытянул из-под лавки бутылку. Молча кивнул на полку, где стояли вразнобой несколько кубков. Курумо снял пару, Ауле протер их рукавом и разлил поровну точной рукой Мастера:
– Ну что, понеслись?..
– А как ты к новым майар попал? – спросил Ауле чуть погодя.
– В Залах встретились. – В лице Курумо было нечто, не располагающее к выяснению подробностей его попадания в Мандос. – Странные они – не темные, не светлые. А у тебя они что, часто бывают?
– Заходят. Терпения особого нет, зато идеи… Я вот эскиз от него и жду – ничего, занесет позже.
– А что-нибудь посмотреть можно?
Ауле достал с полки несколько набросков: легкие конструкции, асимметричные формы, заостренные контуры – казалось, они просто замерзли на лету, не успев понять, что с ними произошло.
В руках у Кузнеца появилась диадема, соединенная с подобием ожерелья и сложной системой браслетов.
– Помнишь, ты когда-то выбросить собирался?
Курумо с некоторым трудом узнал некогда выкованную заготовку: то, что казалось ему застывшим, зашедшим в тупик, – ожило. Несколько небрежно, на первый взгляд, присоединенных элементов, связанных под причудливыми углами друг с другом, подчеркнули и словно разбудили изначально присущий этой вещи характер – то, что смутно ощущал, но не смог показать ученик Ауле. Он с некоторой завистью бережно отложил украшение.
– Дурак Артано, что потерял его, – пробормотал он, – они же оба видят Красоту. – Майа вздохнул.
– С такими оригиналами не враз уживешься, – усмехнулся Ауле. – Ты на это глянь.
Курумо повернулся туда, куда показывал взглядом Мастер, и только покачал головой – в крупном горшке с металлической стружкой рос поблескивающий куст, цепляющийся шипами вороненой стали за выбоины в стене. Несколько распустившихся цветков отливали багровым оттенком остывающего металла.
– Это что, живое?
– Вроде того. От цветочков, правда, прикуривать можно. А еще его желательно поливать – кузнечным маслом раз в неделю. – Ауле грустно подпер щеку кулаком. – Наверное, кусты – не саламандра, – пробормотал он.
– То есть?
– Так, ничего. Живность не может быть в огне, такого в Замысле нет. А это – видимо, на грани дозволенного. По дозволенную сторону все же.
– Это тоже – они?
– А кто еще? Так, магией баловались. То полчаса возятся, чтобы огонь разжечь, к чарам, видите ли, неохота прибегать, а то что-то вот такое забавы ради измыслят – учатся, мол. Что угодно с ног на голову поставят. Он и с кольцом, поди, в свое время так же развлекался.
Курумо вспомнил приспособление под чайник и невесело усмехнулся:
– Как им удается так резвиться – безнаказанно?
– Они, похоже, у самого Манвэ в любимчиках.
– Да уж, сегодня с Эонвэ как с лучшим приятелем болтали. А вроде – приличная публика…
Ауле кашлянул – загнул же его Ученик.
Они долго сидели в тот вечер – как когда-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187