Он перед вами. Пройдите вперед футов сорок... Вот за тем деревом увидите океан. Всего наилучшего.
Я повернулась и зашагала назад, к дому.
— Мэвис! — крикнул вдогонку Иган Ганн. — Не уходите! Что за ребячество!
— Терпеть от каждого... от всякого... — от злости я не могла закончить мысль и только бубнела себе под нос. Нашла, наконец, словечко и резко бросила через плечо: — Растяпа!
И прибавила шагу.
Глава 8
Наступил второй вечер в доме Эсквита-Бланта.
— Мэвис, куколка моя, вы даже не осознаете, какую власть имеете надо мной!
Алекс как бы невзначай положил свою пухлую ладонь на мое колено.
Я ответила:
— Осознаю. Это заметно, и не только мне, но и вашей жене, а также Нине. Знаете, что они со мной сделают, если вы не уберете руку себе в карман?
— Да вы еще и кокетничаете! — ухмыльнулся этот пивной бочонок.
Он расхохотался, и его туша заколыхалась. Руку все же убрал.
Ужин проходил по знакомой схеме, только на этот раз произошла смена партнеров. Нина уединилась с Уолтером на диванчике — наверное, они обсуждали пророчества мистера Томчика. Берт Бэнкрофт пытался споить Селестину и при этом заливался соловьем. Трейси Денбор мурлыкала с Иганом Ганном — кажется, вспоминала «старые добрые времена», и оба были страшно довольны друг другом. А ко мне, как огромная рыба-прилипала, подплыл Алекс Блант. Он пытался вызвать интерес, играя бровями и прижимаясь к моему бедру.
— Мэвис, отчего вы не в настроении?
— Вы ошибаетесь. У меня душа поет. Мне очень нравится ваш дом, Алекс. Ну и вы, разумеется, тоже.
— Дом? Эта развалина? Разве можно ставить меня и дом на одну линейку?
Пот струился по его лицу, и толстяк то и дело промакал лоб платком.
— Скажите, Алекс, а каким дом был лет тридцать назад, когда им владел Олтон Эсквит?
Я задала вопрос самым невинным тоном, но внутри у меня все напряглось.
— Таким же, только поновее, — ухмыльнулся Блант. — Олтон не жалел денег на внутреннее убранство...
— Понимаю... Хотел угодить Мэри Блендинг... Она действительно была красавицей?
— Еще какой! Самая красивая девушка, какую я только встречал, — а в Голливуде водились красотки отменные! Но Мэри была лучше всех. Как только у Эсквита поднялась на нее рука.
— Значит, вы уверены, что это Эсквит убил Мэри?
— Уверен. Правда, мотив убийства мне не ясен.
— Ну бог с ним, с Эсквитом. Но остальные... Те, кто был в тот день на вечеринке. Я слышала, что они угодили в «черный список». Это так несправедливо!
— Кто вам рассказал про «черный список»? — встревожился Алекс.
— Иган Ганн, — не раздумывая, выдала я. — Он ведь не скрывает, что изучил немало материалов, прежде чем засесть за сочинение мюзикла. Интересовался и историей Мэри Блендинг.
Алекс заерзал и отодвинулся от меня.
— Я поговорю как-нибудь с нашим композитором на эту тему, — мрачно сказал толстяк и опять принялся стирать пот со щек и лба.
— Иган рассказал мне все, — произнесла я, любуясь произведенным эффектом. — Он дознался, что и вы, и Трейси были на той самой вечеринке. Вот почему вас никто больше не видел на киноэкране — скандал вредит популярности. Во всяком случае, в те годы было так. И еще Иган рассказал мне под большим секретом...
Я понизила голос. Алекс Блант замер.
— ... что все это связано с Астаротом!
У Алекса начало дергаться веко. Кулаки его сжались, и я испугалась, как бы хозяин дома не побил одну свою симпатичную гостью.
— Астарот? — прошипел он. — Кто это?
— Князь тьмы из свиты самого сатаны, — с готовностью ответила я.
— Это тоже вам сказал Иган Ганн?
— Да. И добавил, что Астарот похож на паука. На голове у паука корона из человеческих костей. Вот так.
Алекса Бланта крутило. Глаза его стали похожи на угли.
— Чего еще наплел этот проходимец?
— Да так... Все ерунда, даже повторять не хочется. Как я поняла, Иган Ганн — человек замкнутый, обычно он ни с кем не разговаривает на отвлеченные темы, но, видимо, со мной его прорвало.
С большим трудом Алекс улыбнулся. Улыбка вышла просто омерзительной.
— У этого Ганна, определенно, крыша поехала, — пробормотал он, о чем-то напряженно думая. — Это же надо... Паук... человеческие кости...
— Согласна: композитор наш немного со сдвигом, — поддакнула я и невинно захлопала ресницами. — Ему не мешало бы проветрить свои мозги.
— Он их проветрит! — рявкнул Блант. — Обязательно!
— Надеюсь, вы не затаили против него зла? Правда, Алекс? Иначе я буду чувствовать себя предательницей...
— Не волнуйтесь, Мэвис.
Он снова положил руку мне на колено, но на этот раз машинально. Уверена, что все мысли о сексе были вытеснены чем-то другим. Уж мне ли это не чувствовать!..
— Я кое-что объясню Ганну... Выпрямлю пару извилин — и все, — сказал Алекс.
— Понимаю... Как ни жаль, но придется вас покинуть. Кажется, сегодня я перекупалась и обгорела. Пойду лягу.
— Спокойной ночи, куколка!
Кажется, он перестал интересоваться моей персоной, и это было первое приятное событие за весь вечер. Обычно я переживаю, если мужчины не замечают меня. Но только не сегодня.
Радовало также и то обстоятельство, что одним камушком я убила двух ворон: отвадила Алекса и насолила Игану. Не сомневаюсь, что композитору придется туго, когда Алекс зажмет его в угол и заставит объясняться.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я неожиданно нос к носу столкнулась с Агатой. Морщинистая обезьяна была все в том же синем балахоне. Я увидела, наконец, что же у старухи на ногах. Нет, не деревянные башмаки, а вполне обычные поношенные ботинки.
— Добрый вечер, Агата!
Старуха спускалась вниз и взглянула сверху прямо мне в глаза.
— Как ты похожа... — пробормотала она.
— Похожа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39