Очень сожалею, если лишил законной работы остальных, но мне
нужны именно эти двое. Они хорошо зарекомендовали себя в прошлый раз, поэтому…
Тут я просто прикрыл голову руками и тихо застонал. Вся деликатная,
интеллигентски выдержанная речь Эшли грубовоспитанными жителями Приграничья
воспринималась примерно следующим образом: «Вы все козлы и неудачники! Лучше я
найму занюханных гномов, с которыми промучился в прошлый раз, и чем хоть
кого-нибудь из вашего отребья. Им я буду платить золотом, а вы сосите лапу! Или
чего иное, на ваш выбор…» И не подумайте, что я намеренно опошляю, я ещё
облагораживаю мысли здешних обитателей. Фронтир! Этого не объяснишь, здесь надо
жить, чтобы хоть что-то понимать. В крайнем случае выжить, что тоже немало…
– У меня, может, жена или две и дети некормленые, – обернувшись к остальным,
продолжал громила. – А тут нам всякие не пойми кто работу отбивают?! Ежели графу
нужны наёмники, так вот они мы! А всякая пузатая мелочь…
Договорить он не успел – пиво из кружки Турома выплеснулось ему в лицо, а
потом и сама кружка крепким донышком впечаталась в лоб! Начинается-а…
– Без оружия! – громовым раскатом взлетел под потолок угрожающий голос
старого Трувора.
Все нехотя закивали, убрали ножи, кинжалы, топоры, секиры, мечи, кастеты,
кистени, копья, рогатины, алебарды, булавы и рассыпной «чеснок», дружно
закатывая рукава.
– Но я не могу нанять всех?! – тоскливо взвыл граф Эльгенхауэр, делая
последнюю попытку остановить неостановимое.
– А уже без разницы… – любезно ответили ему, после чего харчевня
превратилась в ад!
На бедных гномов набросилась такая куча народу, что, не будь они в доспехах
и привычны к обвалам в шахтах, расплющило бы там, где и стояли… Бравый Эшли
кинулся растаскивать нападающих за ноги, и его бы точно убили (не лезь под
горячую ногу!), если бы я вовремя не поймал своего нанимателя за шиворот и не
забросил на качающуюся люстру. Но и оттуда он, яростно размахивая рученьками,
пытался руководить всем сражением!
Вздымались табуреты, ломались скамьи, хрустели столы (ну это уже, честно
говоря, больше я), взад-вперёд летали выбитые зубы, на полной скорости застревая
в белёных стенах, умеренно лилась кровь, пухли уши, сворачивались носы и
заплывали глазки. Я трудился не хуже остальных, а может, и куда старательнее,
оба братца в погнутых шлемах направо-налево щедро отмахивались натруженными в
рудниках кулачищами.
Если кто-то думает, что гном высоко не подпрыгнет и удар в челюсть вам не
грозит, могу огорчить: он и не будет прыгать, он бронебойно найдёт что вам
расколоть гораздо ниже. И после особо удачного попадания прямо в «гнездо» уже
мало кто мог встать, дабы внятно, без пошлого писка выразить своё недоумение
столь неаристократическим методом ведения боя…
Трувор на пару с рыжей Эльзой успешно обороняли стойку от желающих выпить
под шумок. Я уложил пятерых или шестерых, без особого желания, но так принято,
куда денешься, положение обязывает, когда общая драка стихла в один миг, словно
бы поражённая невероятным событием. Хотя правильнее было бы сказать зрелищем.
В дверях харчевни Трувора, прямо на пороге, стоял молодой эльф. Знаете,
классический такой, как на рождественских картинках, – высокий, красивый,
остроухий, длинноволосый, в зелёных одеждах, с луком за плечами и с надменно
горящим взором. Поверьте, остановились все! Памятуя о печально известных походах
в Эльфийскую поляну, мало кто относился к этим лесным бандитам хоть с малейшей
долей уважения. То есть уважать их – значило не уважать себя! Они посылали
стрелы в спину, они не давали прохода ни одиноким путникам, ни купеческим
караванам, ни имперским войскам. Смерть от эльфийской стрелы считалась высшим
мерилом позора и неприспособленности к жизни на фронтире.
Взаимные упрёки и претензии были забыты, гномы впали в ничтожество, общество
обернулось к новому, всеобщему врагу. Если кто ещё не понял, то в двери
питейного заведения Трувора мог войти только эльф-самоубийца! Но мы, к
сожалению, одного такого всё-таки знали…
– Эландер?!
– Друзья мои! – радостно улыбнулся он.
– Ложись, идиот!!!
В тот же миг десяток ножей и прочих более-менее подходящих для метания
предметов в едином залпе просвистели над его головой. Остроухий вовремя успел
увернуться, у лесных жителей вообще отменная реакция…
– Вот что, Малыш, – между завсегдатаями и эльфом встала могучая фигура
старого наёмника с двуручной секирой в руках, – забирай отсюда своих дружков и
проваливай подобру-поздорову. Я больше не позволю вам громить моё заведение.
Здесь собираются приличные люди, и всяким реликтовым расам тут не рады, это
факт!
– Но, дядя Трувор, я же никого первым не трогаю, они сами.
– Вон! И ты, столичный выхухоль, чтоб духу твоего на моей люстре не было! За
пиво, что вылакали ваши бешеные гномы, заплатите позднее, в двойном размере!
– Ну уж это несправедливость совсем уж полная… – привычно заворчали
бородатые родственнички, но хозяин был неумолим:
– Вон! Все вон! И не доводите меня до греха…
Ну в конечном счёте мы все, разумеется, пришли к разумному решению. Правда,
для этого нам пришлось применить целых три способа воздействия: а) старый
наёмник дал по башкам самым неуправляемым клиентам; в) мой господин граф Эшли
выставил за свой счёт двойную выпивку остальным;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14