- Ты злобная кусачая
шавка. Меня называешь озабоченным, а сам?"
Лучшим ответом на последнее замечание было бы съездить по морде, но гадский
голос имел одно вопиюще несправедливое преимущество, которым бесстыже
пользовался. У него не было морды. Зато у Кантора она была, и в течение этого
коротенького разговора в ней, видимо, произошли какие-то изменения,
встревожившие Ольгу.
- Что? - тут же засуетилась девушка, ласково поглаживая "бедненького зайчика"...
Как с ребенком, честное слово! Еще немного, и слуги смеяться начнут. А сказать
как-то неловко...
- Ничего. - Кантор приподнял голову и сделал невинные глаза. - Тебе показалось.
- Просто ты молчишь и о чем-то таком думаешь...
- О каком?
- Тебе лучше знать. Когда ты об этом думаешь, у тебя лицо делается злое и
сердитое.
- Это плохо, - вслух заметил Кантор.
- Чего ж хорошего...
- Нет, плохо, что по моему лицу видно, о чем я думаю... - Это действительно было
хуже некуда. Кантор всегда славился способностью контролировать эмоции при любых
обстоятельствах. Может, не так безупречно, как король, но среди товарищей-
мистралийцев он в этом отношении был лучшим. И на тебе - юная девица читает
мысли по его физиономии, как если бы сия физиономия была красочной вывеской с
огромными рунами... - Не обращай внимания. Мало ли что может прийти в голову.
Как бы в подтверждение того, что голова у товарища Кантора полностью дурная, в
нее тут же пришла непрошеная мысль. А не послушаться ли и в самом деле совета
внутреннего голоса? Хоть разок, для проверки - вдруг он прав? Он, конечно,
полный придурок, голос этот, но Азиль ведь то же самое говорила, а она плохого
не посоветует... И, помнится, когда случалось задремать в таком же положении, как
сейчас, на этом ковре, под заунывное загробное пение очередного безголосого
барда, уложив голову на колени Ольге, ему действительно ничего такого не
снилось. И когда он позорно заснул за ужином на диване, рядом с ней, тоже
спалось прекрасно. Не от водки же! Только ведь предложи - поймет неправильно,
озабоченным посчитает... Хорошо, если откажется, а если согласится... и будет ждать
от него определенных действий... а ему сейчас как-то не до того... Придется простыми
словами доступно объяснять, и получится позорище редкостное!
- Если все время молчать и думать, в голову обязательно будет приходить что-
нибудь подобное, - рассудительно сказала Ольга. - Надо чем-нибудь отвлечься.
"А то я сам не знаю", - подумал Кантор, но вслух этого говорить не стал.
- Расскажи мне сказку, - попросил он, поудобнее устраивая голову у нее на
коленях.
- Опять я? - вздохнула Ольга. - Всегда я... А ты молчишь.
- А что могу рассказать я? - вздохнул Кантор. - Что-то вроде того, о чем я
думаю, когда молчу? Чтобы и тебе о том же думалось? Совсем не хочется...
- Я понимаю, - согласилась Ольга. - Помнится, Костик тоже никогда не рассказывал
про Афган... Но не обязательно же об этом. Ты что, ни одной не знаешь?
- Знаю. Но ты можешь в любой момент взять в королевской библиотеке и прочесть их
в оригинале. А твои сказки из другого мира, и кроме тебя, мне их никто не
расскажет. Или тебе все уже надоели с этими сказками?
- Да нет, мне не жалко. Но все слушатели мне тоже что-нибудь рассказывают. Элмар
- красивые старинные легенды, король - ментовские байки, Азиль - про разных
интересных людей, с которыми она встречалась, Жак - последние сплетни и приколы
из придворной жизни, он каким-то образом всегда их знает. А ты молчишь. Вот, ты
говорил, что был большим любителем музыки и даже знал лично многих выдающихся
бардов. Хоть про них. Ты, наверное, и с моим "мертвым супругом" был знаком, раз
знаешь даже, как он Плаксу за плагиат лупил...
- Был знаком. Но никакого желания об этом говорить.
- Почему? Вы с ним ссорились, или просто ревнуешь?
- Нет, история получится очень и очень печальная. Не хочу. Пусть Азиль
рассказывает, у нее весело выходит.
- Ладно, - вздохнула Ольга. - Только пойдем тогда в спальню, а то ты опять тут и
уснешь, как в тот раз. Ляжешь в постель, выключим свет, и я поведаю тебе про
медвежонка Винни-Пуха.
- В постель пойдем после ужина, - возразил Кантор, опасаясь, что его затея
поспать в библиотеке сейчас накроется кое-чем... э-э... приятным во всех остальных
отношениях, но не в данном случае. - А пока давай поваляемся здесь.
- Почему? Ты любишь спать на полу?
- Не на полу, а на ковре. И не спать, а валяться. Нравится мне здесь, и все, -
уперся Кантор, полагая, что Ольга не станет слишком уж настаивать.
И еще он очень надеялся, что на сей раз это не будет история для детей
дошкольного возраста. А то Ольга, которая в последнее время тщательно избегала
всяческого насилия в своих сказках, исчерпала более-менее взрослые сюжеты и
перешла на откровенно детские, хотя Кантор давно перестал просить, чтобы сказки
были нестрашными. Что самое смешное, опознать по названию, о чем пойдет речь,
было практически невозможно, поскольку все названия имели какое-то наизнанку
вывернутое значение. К примеру, крокодил Гена оказался вовсе не хищным зверем, а
добропорядочным горожанином с повадками рассеянного чудаковатого алхимика. Муми-
тролли ничего общего с троллями не имели, и было совсем непонятно, за что этих
милых зверюшек так обозвали. Зато внешне безобидная сказка о мальчике, который
жил в деревне с котом и собакой, оставила у Кантора очень неприятный осадок.
Видимо, из-за противного кота с его голдианскими замашками. Мистралиец не стал
гадать, чего ожидать от обещанной сказки про медвежонка, хотя варварское имечко
оставляло некоторую надежду, что медвежонок не плюшевый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22