И все же рано или поздно "новые варвары" принялись объединяться в племена и создавать некую пародию на былое великое общество. Перед уцелевшими встала задача: возродить человека, как вид, заселить те участки Земли, на которых хоть как-то можно жить, вернуть хоть что-то из уничтоженной цивилизации. И задача эта сдвинула приоритеты. Главным стало - увеличение народонаселения, демографический рост. Но на каждого нормального (во всяком случае - внешне) новорожденного приходилось 2-3 мутанта, врожденных урода. И вот тогда - на жалких мощах усопшего человечества - и возникло то, что позднее было названо "Миром Достоевского". Второй после размножения жизненной установкой обитателей этого мира стало уничтожение детей с отклонениями. А как их определить? Многие мутанты не менее, а порой даже более жизнеспособны, нежели "нормальные" особи. Каковы критерии "нормальности"? Тогда и вспомнили люди определение КРАСОТЫ, как рациональности, то есть - правильности. И беспощадно стали истребляться "некрасивые" люди.
Мало-помалу сложилась довольно жесткая структура: правила новым народом супружеская чета "прекрасных". Основной их обязанностью было осмотр маленьких людей - от пяти- до семилетнего возраста - и вынесение беспристрастного вердикта: "красив" (будет жить) или "некрасив" (будет уничтожен). Убитые "некрасивые" дети пожирались, ибо каннибализм стал нормой жизни столь бедного органикой Мира Достоевского.
Минуло несколько сотен лет, прежде чем тезис "красота мир спасет" не перестал быть единственным законом. Земля (за исключением покрытых застывшей радиоактивной лавой, окончательно пришедших в негодность участков) более или менее равномерно заселилась "красивыми людьми". Но печать каннибализма, прагматизма, жестокости и возведения в идеал правильности формы вне зависимости от содержания останется клеймом на многие тысячелетия. Человечество уже никогда не станет способно произвести и воспринять такие понятия, как "гуманность", "снисхождение", "сострадание" и т.п. И никогда не перестанет оно поклоняться "пророку красоты" Федору Достоевскому...
Так закончил свой рассказ Годи.
- Позвольте, - возмутился я, - он-то ведь совсем другое имел в виду! Красота по Достоевскому - это доброта...
- Вы уверены? Но почему же тогда он так и не выразился: "Доброта мир спасет"? Не спорьте с гением, сударь. Лично я преклоняюсь перед его прозорливостью. В конце концов, он оказался прав: именно красота, как наиболее рациональная ФОРМА и спасла мир. Вернее, спасет, ведь для вас это - будущее. Да и слава Богу.
Я не нашелся что возразить и долго еще после этого разговора не мог заставить себя снять с полки ту или иную книгу Федора Михайловича. Итак, Достоевский - идейный вдохновитель массового убийства и пожирания детей, возведенного в мировую политику... Черт бы побрал этого Годи!
ДНЕВНИК ВИКИ. 2 ЯНВАРЯ
Я уж думала, никогда этот дневник продолжать не буду. О чем писать-то? Но прошла всего неделя, а столько всего случилось, что я снова взялась за ручку.
31-го я подыхала от скуки, потому что все уехали в Ново-Белово, а я, как последняя дура, осталась с родичами. И вот, где-то часов в пять я объявила маме, что пойду на улицу, посмотреть на новогодний город. Она немного поворчала, что я еще кашляла ночью, но я потеплее оделась и все-таки вышла.
Было тоскливо. Мне даже стало казаться, что это я ревную Вадика к Инке. Но я поразмыслила и поняла, что вовсе нет: это просто от скуки. Ведь если бы я была с ними за городом, я наоборот, даже хотела бы, чтобы они были вместе. Раз уж он ей так нравится. А я бы просто пела песни, заигрывала с остальными мальчиками и все такое (хотя - с кем там заигрывать?..). Вина, кстати, запасли много, хотя родители знают только про три бутылки шампанского. А там водки только семь бутылок, и две бутылки коньяка. А вина - бутылок двадцать: целый месяц копили.
Люди носились по улице, как сумасшедшие, - с огромными сумками и коробками тортов. А некоторые - даже с елками. Папа елку еще позавчера поставил. Он тут заикнулся про то, что надоело каждый год елку покупать, лучше купить искусственную, но я ему закатила маленький скандальчик (что попало - терпеть не могу искусственные елки), и он, как миленький, притащил настоящую, пушистую такую, пихточку.
Уже много на улицах было пьяных - тех, кто начал Новый год отмечать с утра, а то и со вчерашнего дня. Я пошла в парк и прокатилась с горки. Получилось довольно грустно. Там были только малыши с родителями.
Пьяным парням я старалась на глаза не попадаться, чтобы не приставали. Хоть меня мама с папой и считают совсем маленькой, но ко мне довольно часто пристают взрослые парни.
Зашла в гастроном и выпила в автомате газировки.
Там, в гастрономе, я и заметила, что на меня пристально смотрит какой-то взрослый мужчина - лет тридцати. Он стоял в очереди в кассу. Мне не понравилось, как он на меня смотрит, и я пошла на улицу, на остановку. Села в автобус и вдруг снова почувствовала, на себе взгляд. Оказывается, этот парень (или мужчина, я не знаю, как правильно говорить о человеке в таком возрасте) тоже сел в этот самый автобус. Я вышла на своей остановке, он вышел тоже и пошел за мной. Я немного испугалась (уже начало темнеть) и пошла быстрее. Когда я уже добралась до своего подъезда, он окликнул меня: "Девушка!"
Тут-то я уже ничего не боялась: если бы он сделал что-нибудь, я бы так заорала, что весь бы дом высыпал, и папа бы ему дал... Поэтому я остановилась. Он подошел ближе. "Пожалуйста, не убегайте, постойте", сказал он. "Что вам надо?", - спросила я. "Понимаете, - ответил он, - мне показалось, что вам одиноко.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6