— Да, интересно, — подобно эху, подтвердил Синтез.
Простодушный Та-Лао-Йе не заметил легкой иронии, сквозившей в ответах гостя, и продолжал свои объяснения.
— Что касается этой огромной железной плиты, — говорил он, показывая на железную доску, — то, мне кажется, она несомненно служила для жертвоприношений. Все в ней: форма, крепость, величина, — все подтверждает это предположение.
— А почему вы полагаете, — спросил Синтез, — что доисторические люди не употребляли других алтарей?
— Есть ли что удивительного в том, что люди железного века, употреблявшие железо предпочтительно пред другими материалами, воспользовались им и для приношения жертв своим идолам?
— А какие у вас данные касательно божеств доисторических людей?
— Вот это металлическое чудовище, — отвечал Та-Лао-Йе, показывая на пушку, замеченную Синтезом. — Только в нем очень трудно признать первобытную форму, так как время значительно изменило его.
— Однако, при всяческом усилии воображения, в этом… предмете довольно трудно найти подобие человека.
— Кто же вам говорит, что доисторические люди старались дать железному богу образ человеческий? Я думаю, что это скорее всего символ, созданный согласно верованиям…
— А скажите-ка, зачем он выдолблен внутри? — спросил Синтез, едва удерживаясь от смеха.
— Без сомнения для того, чтобы он был легче. Наверное не знаю, я могу говорить только по догадкам. Вообще воссоздать по памятникам прежнюю эпоху очень трудно. Но, по всей вероятности, все эти предметы, найденные нами в глубоком песке, принадлежали к предметам культа железного века. Отмечу вам странную особенность людей этой эпохи — создавать массивное, великое, наперекор их слабости и несовершенству средств.
— Сцена жертвоприношения изображена вашим художником очень искусно — проговорил Синтез по-прежнему бесстрастно. — Но это, ведь, человеческое приношение!
— Огромное количество скелетов, найденных около этих железных предметов, дают все шансы утверждать это. Чьи кости могут быть здесь, как не кости несчастных жертв, приносимых некогда в жертву Мао-Чин?
— Совершенно справедливо!
— Может быть, мои слова и не совсем согласны с истиной, так как земля подвергалась постоянным переворотам… Ну, теперь отправимся в галерею глиняных предметов.
Группа посетителей вышла из железной галереи и повернула направо, в обширную залу, всю занятую разнообразными глиняными предметами. Посреди лежала… длинная заводская труба. Многие части ее были поломаны.
— Этот предмет, — объяснял Та-Лао-Йе, — представляет собою часть подземного водопровода, который некогда устроили люди Мао-Чин. По-видимому, древность его восходит ко временам, очень отдаленным, может быть древнее эпохи железного века. Его нашли в самых глубоких пластах земли… Заканчивая теперь обзор нашего музея, я обращаюсь к вам, Шин-Чунг, с вопросом, правильны ли наши теории об отдаленных эпохах, и заслуживают ли наши попытки одобрения серьезных ученых?
— Я думаю, что археологические исследования очень интересны и поучительны, — был ответ Синтеза, ни одним звуком не выдавшего своих откровенных мыслей.
Но чего стоило ему удержаться от резких ответов, когда он видел, как «мозговые» люди определяли назначение самых обыкновенных предметов его времени?! Значит, не только цивилизация белых исчезла без всякого следа, но и самый быт, нравы, обычаи, — все забыто или удержалось в таком странном виде, что лучше бы было даже совсем позабыть их.
Синтез задумался: вот она «vanitas vanitatum et omnia vanitas» (суета сует и все суета) — вспомнилось ему древнее изречение.

6

Наступила прелестная ночь. Ни одного облачка, ни одной струйки дыма. Атмосфера прозрачнее самого чистого стекла. На земле погасли все огни, и только слабое мерцание звезд, блиставших на темно-синем небосклоне, освещало картину заснувшей природы. Настоящая ночь поэтов и астрономов!
Синтез, горя нетерпением как можно скорее пуститься в путь, наскоро закусил простыми веществами, как это он делывал за 10000 лет, и стал торопить своих товарищей.
— Подождите, Шин-Чунг, — в десятый раз повторял ему Та-Лао-Йе. — Вы знаете ведь быстроту нашего полета, к чему же торопиться? Теперь еще рано. Покамест поболтаем о чем-нибудь!
— Пусть будет по-вашему, — поболтаем! Но прежде позвольте обратить ваше внимание, Та-Лао-Йе, на одну особенность вашей жизни, которая мне бросилась в глаза с самого начала. Я только что осмотрел столицу Западного Китая, Томбукту, но, — какая странная вещь, — в этом населенном и богатом городе не видел и следа торговли или промышленности!
— Да для чего нам заниматься спекуляциями, торговлею или ремеслами, когда к этому нет никакой нужды?.. Наши материальные потребности сведены до минимума, а роскошь, чревоугодие и подобные пороки у нас неизвестны. Например, одежда. Она не меняется по временам года, так как в нашем умеренном климате не ощущается никаких перемен.
— Но ведь все-таки и такие простые одежды, как у вас, нужно же где-нибудь приготовлять, точно также и пищу?
— В этом отношении нам помогают Мао-Чин: они ткут наши одежды. Что касается питания, то для нас достаточно нескольких лабораторий, где добываются пищевые продукты на всех «мозговых» людей.
— Но в ином месте нельзя бывает вовсе найти питательных веществ, — ведь нельзя же иметь бесчисленное множество лабораторий?!
— Это ничего не значит: мы можем постоянно летать в лаборатории;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20