— заинтересовался депутат, фамильярно взяв шатенку под руку.
— Это был ее возлюбленный… — объяснила хрупкая девушка.
Полногрудая шатенка бросила томный взгляд на Отона:
— Люди влюбляются, а потом страдают…
Сенатор поднялся: палуба начала заполняться пассажирами, и ему вовсе не хотелось у всех на глазах принимать участие в таком разговоре.
— Это самый интересный мужчина, какого я знала в жизни, — призналась Режина. — Я любила его безумно… Он был немного похож на вас, сеньор капитан, только он выше ростом…
— Видите, капитан? — рассмеялся депутат. — Вы одержали победу…
— И моложе, конечно…
— Стоит ли говорить о таком старике, как я…
— Ах! Оставьте, капитан, я не хотела вас обидеть. Вы совсем не стары, сеньор. Вы очень даже стройный и красивый.
— Капитан еще вполне может погубить женщину, испортить ей жизнь… заметила худенькая девушка, провожая глазами сенатора, который скрылся в салоне.
— Я же говорю, капитан! Вы разбиваете сердца, — сказал Отон.
— Девушки смеялись, радуясь солнечному утру и спокойствию на море.
— Когда у вас начинаются спектакли в Ресифе? — поинтересовался Васко.
— Завтра вечером, в Санта-Изабел.
— Жаль, что я не смогу увидеть вас на сцене. Побываю на обратном пути, если судно будет ночевать в порту… Я хочу поаплодировать вам…
Громкий лай прервал его слова. Он обернулся и увидел красивую сеньору в коротком, до колен, платье, с обнаженными плечами, волосы ее были стянуты косынкой. Она ласково бранила собачку.
— Одевается так, будто ей пятнадцать лет, — заметила шатенка.
— И не расстается с собачонкой. Никогда не видела такой любви. Как будто это ее ребенок…
— Это больше, чем ребенок… — сказал депутат.
— А что это такое? — заинтересовалась та, что с ямочками.
— Я вам скажу на ушко…
— Мне… — попросила шатенка.
Отон прошептал что-то, прижимаясь ртом к уху шатенки, она закрыла рот рукой и, сдерживая смех, сказала с негодованием:
— Что за ужас, вы невозможный человек…
— Что он говорит? Скажи мне…
Васко поклонился даме, о которой судачили актрисы и депутат. Она улыбнулась в ответ, но тотчас же, заметив собеседников капитана, резко повернулась к ним спиной. Васко встревожился, он хотел подойти и помочь даме разложить шезлонг. Хрупкая девушка спросила:
— Вы тоже так думаете, капитан?
— Что, сеньорита?
— А вот что говорит сеньор Отон…
— Я не знаю, о чем речь… Простите…
Он поспешно подошел к даме и взял шезлонг, который она тщетно пыталась установить одной рукой: другая была занята собачкой.
— Разрешите мне, сеньора…
— Благодарю вас, я причинила вам беспокойство…
— Для меня это удовольствие, поверьте… Садитесь, пожалуйста.
Она села, положила собачку на колени, та скалила зубы и рычала на капитана. Васко прислонился к борту.
— Тише, Жасмин, надо относиться к капитану с почтением…
— Я не нравлюсь вашей собачке…
— Она так со всеми вначале. Ревнует меня. Потом привыкнет. — И прибавила насмешливо, с легким раздражением: — Ваши приятельницы соскучились о вас, капитан. Видите, они на нас смотрят и, конечно, сплетничают…
Капитан посмотрел — актрисы и депутат смеялись, хрупкая девушка подмигнула ему.
— Они мне вовсе не приятельницы. Меня только что с ними познакомили.
— Называют себя актрисами, а похожи больше на женщин легкого поведения. Да и актрисы-то они жалкие! С самого Рио ведут себя просто скандально, все мужчины вертятся вокруг них. Вот этот сеньор Отон не отходит ни на минуту. Как будто, кроме них, здесь никого нет.
— Сеньора, несомненно, преувеличивает. Разве может кто-либо смотреть на другую женщину, если вы на корабле?
— Капитан, бога ради… Вы меня даже смутили.
— Вы тоже сойдете в Ресифе?
— Нет, я до Белема. Я там живу… — И она вздохнула.
Капитан уже успел взглянуть на ее руку, обручального кольца не было.
— Вы ездили прогуляться в Рио?
— В гости к сестре. Ее муж — инженер министерства путей сообщения.
— Вы не пожелали жить с ней вместе?
— Это невозможно. У сестры очень большая семья, у нее пятеро детей. Я живу с братом в Белеме. Он тоже женат, но у него только двое детей.
— А вы?
— Я? — Она отвернулась и стала смотреть вдаль. — Я не хочу выходить замуж…
Наступило короткое молчание, Васко почувствовал, что сделал бестактность, может быть, даже был груб…
Она сидела грустная, задумчивая…
— А вы? — спросила она, в свою очередь. — Ваша семья живет в Баие?
— У меня нет семьи.
— Вы вдовец?
— Холостяк. У меня не было времени жениться. Моряцкая жизнь, все время в плавании…
— Вы никогда и не думали о женитьбе? Никогда?
Капитан стиснул трубку в руке и поднял взор к бескрайнему небу:
— У меня не было времени…
— Только поэтому? Не больше?
Дама вздохнула еще раз, как бы желая дать понять, что причины ее одиночества гораздо более серьезны и печальны.
Вздохнул и капитан:
— Зачем вспоминать?
— Так и вы тоже? — И она снова вздохнула. — Очень грустно жить на свете.
— Да, грустно тому, кто одинок.
Вокруг актрис собралась большая группа мужчин, слышались смех, шутки. Палуба была полна, все шезлонги заняты. Чета новобрачных прохаживалась, держась за руки. Собачка залаяла. Дама объявила:
— Я не верю мужчинам. Все они лицемеры.
Она была преподавательницей музыки, и звали ее Клотилде.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Капитан командует, дама вздыхает, Метискa танцует, судно плывет, розы цветут, и девицы поют
Девицы легкого поведения разлеглись на нижней палубе, греясь на солнце, как ящерицы. Одни делали себе маникюр, другие расчесывали волосы или читали «Немую сцену» и «Искусство кино». Студенты спустились с палубы первого класса и ходили вокруг них, затевали разговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79