ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– тихо спросил Талиессин.
Уида покачнулась на камне, и Талиессин покрепче ухватил ее за талию.
– Например, об этих дорогах знает Элизахар, герцог Ларра… – сказала Уида. – Ты готов?
Обнявшись, они ступили на тропинку. В холодном влажном мире, где ни зрение, ни предчувствия не могли служить падежными проводниками, единственным источником тепла и жизни была Уида. Талиессин ощущал ее близость как спасение и льнул к ней всем своим существом.
Она быстро шагала по тропинке, виляя между камней. Он не выпускал ее руки ни на миг.
Неожиданно она застыла на месте. Замер и Талиессин.
Сквозь серый туман навстречу им медленно плыла огромная красная капля – она была размером с кулак. Она висела в воздухе, непрестанно шевелясь, как бы в попытке прорвать некую оболочку и пролиться на землю. Уида протянула навстречу ей ладони, и капля удобно улеглась там. Уида наклонила к ней лицо, прикоснулась губами. В тот же миг оболочка лопнула, и кровь потекла с рук Уиды вниз, на тропинку.
Она провела окровавленными пальцами по своему лицу, оставляя на щеках четыре полосы.
– Бежим! – сказал Талиессин.
И они бросились вперед по тропинке.
Талиессин увидел Аньяра первым. Эльф сидел на земле, прислонившись спиной к камню. Его смуглая кожа посерела, а глаза подернулись пленкой, как у умирающей собаки.
Завидев Талиессина, Аньяр дернул углом рта и проговорил:
– Уида, наконец-то!..
Талиессин опустился на землю рядом с ним, положил голову ему на плечо. Миг спустя с другой стороны очутилась Уида. Схватила бессильную руку отца, прижалась к ней губами.
Аньяр зашевелил губами. Вымолвил невнятно:
– Сумерки.
– Где Гион? – приподняв голову и заглядывая отцу в глаза, спросила Уида. – Отец! Не умирай. Где Гион? Почему он не пришел к тебе на помощь?
Аньяр молчал.
Уида тряхнула его за руку.
– Где король, отец? Он… тоже убит?
Талиессин метнул в сторону Уиды яростный взгляд.
– Как она может так говорить? «Тоже убит»… Аньяр еще не умер. Он еще не убит.
Но она продолжала безжалостно тормошить отца.
– Что с королем? Где он?
Аньяр с трудом поднял веки – ему хотелось заснуть, и впервые за долгие годы он мечтал снова очутиться в лучезарном эльфийском мире, где тишина способна так полно насыщать душу.
Но для того чтобы избавиться от назойливого голоса Уиды, Аньяр набрался сил и ответил:
– Гион не придет.
Этого оказалось мало. Уида продолжала теребить отца:
– Он жив?
– Должно быть, – сказал Аньяр. – Сбывается проклятие сумерек, Уида. – Он вдруг раскрыл глаза, и яркий свет вспыхнул в глубине его зрачков. – Чем ближе сходятся между собой две луны, Уида, тем ближе время сумерек… Гион не сможет остановить это.
– Почему? – быстро спросила она.
– Потому что он сам… сумерки, – прошептал Аньяр, снова расслабляясь. Ресницы упали на его щеку веером, пушистые и светлые, и на них заблестели крохотные капельки. Уида наклонилась над отцом и осторожно слизала эти капли кончиком языка, прикасаясь так бережно, словно это не язык был, а острый кинжал.
Аньяр вздрогнул всем телом, губы его искривились, и Талиессин вдруг понял, что умирающий эльф улыбается.
– Я любил твою мать, – сказал Аньяр. – Недолго. Пока не ушел в приграничье.
Из угла его рта выкатилась капля крови, за ней – другая, и вместе с этими каплями Аньяр истекал словами. Он говорил и говорил, торопливо и невнятно, а Талиессин с Уидой молча слушали, стараясь не пропустить ни звука.
– В приграничье мы жили по-настоящему, – шептал Аньяр. – Мы чувствовали себя смертными и оттого особенно остро ощущали себя живыми. Я не жалею. Гион… Уида, Гион – чудовище. Он больше не человек. Не Эльсион Лакар. Он – нечто другое. Он – сумерки, их часть, их порождение и породитель. Любовь Ринхвивар сделала его бессмертным.
– Разве эта любовь не стала для него спасением? – тихо спросил Талиессин. – Разве любовь вообще в состоянии истончиться и исчезнуть?
Аньяр не повернул головы в его сторону – берег силы для ответа.
– Любовь Ринхвивар не исчезнет вовеки, – сказал эльф. – Приграничье сгрызло самого Гиона… Ищите Чильбарроэса. Встаньте между двумя лунами, когда они начнут сближаться. Мне снился сон… – Он замолчал, потом улыбнулся, так ясно и просто, что на миг Уиде показалось, будто все происходящее – просто шутка: отец жив и здоров и сейчас просто разговаривает с ними о странных вещах. Но затем кровь изо рта Аньяра хлынула потоком, и он успел только добавить: – Уида, я любил твою мать.
Она тихо простонала и упала на его тело. Он больше не двигался.
– Уида, – сказал Талиессин и потянул ее за руку, – встань.
Жена подчинилась, не возразив ни словом, и они стояли в густом тумане, обнявшись, и смотрели, как Аньяр превращается в свет. Недолгое время свет этот плыл в туманах, заставляя мглу расступаться, а затем исчез за камнями старого лабиринта.
Не выпуская Талиессина из объятий, Уида поднялась на скальный обломок. Пора было возвращаться в Королевство, к людям. Талиессин покрепче обхватил ее руками, и ему чудилось, будто он держит в ладонях камень.
Неожиданно она повернула к нему голову и улыбнулась одними губами.
– Не считай, будто твоя любовь ничего для меня не значит, Талиессин, – заговорила Уида. – Только она заставляет меня чувствовать себя живой. Ни опасности приграничья, ни туманные прорицания Аньяра, ни сны, насылаемые Чильбарроэсом… даже ни конские скачки. Только твоя любовь, Талиессин. Давай разложим костер и останемся здесь еще на некоторое время. Королевство подождет. Осталось совсем недолго.
Они вместе спустились с камня и начали искать хворост. Пока горит огонь, ни одно чудовище приграничья не посмеет приблизиться к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
Уида покачнулась на камне, и Талиессин покрепче ухватил ее за талию.
– Например, об этих дорогах знает Элизахар, герцог Ларра… – сказала Уида. – Ты готов?
Обнявшись, они ступили на тропинку. В холодном влажном мире, где ни зрение, ни предчувствия не могли служить падежными проводниками, единственным источником тепла и жизни была Уида. Талиессин ощущал ее близость как спасение и льнул к ней всем своим существом.
Она быстро шагала по тропинке, виляя между камней. Он не выпускал ее руки ни на миг.
Неожиданно она застыла на месте. Замер и Талиессин.
Сквозь серый туман навстречу им медленно плыла огромная красная капля – она была размером с кулак. Она висела в воздухе, непрестанно шевелясь, как бы в попытке прорвать некую оболочку и пролиться на землю. Уида протянула навстречу ей ладони, и капля удобно улеглась там. Уида наклонила к ней лицо, прикоснулась губами. В тот же миг оболочка лопнула, и кровь потекла с рук Уиды вниз, на тропинку.
Она провела окровавленными пальцами по своему лицу, оставляя на щеках четыре полосы.
– Бежим! – сказал Талиессин.
И они бросились вперед по тропинке.
Талиессин увидел Аньяра первым. Эльф сидел на земле, прислонившись спиной к камню. Его смуглая кожа посерела, а глаза подернулись пленкой, как у умирающей собаки.
Завидев Талиессина, Аньяр дернул углом рта и проговорил:
– Уида, наконец-то!..
Талиессин опустился на землю рядом с ним, положил голову ему на плечо. Миг спустя с другой стороны очутилась Уида. Схватила бессильную руку отца, прижалась к ней губами.
Аньяр зашевелил губами. Вымолвил невнятно:
– Сумерки.
– Где Гион? – приподняв голову и заглядывая отцу в глаза, спросила Уида. – Отец! Не умирай. Где Гион? Почему он не пришел к тебе на помощь?
Аньяр молчал.
Уида тряхнула его за руку.
– Где король, отец? Он… тоже убит?
Талиессин метнул в сторону Уиды яростный взгляд.
– Как она может так говорить? «Тоже убит»… Аньяр еще не умер. Он еще не убит.
Но она продолжала безжалостно тормошить отца.
– Что с королем? Где он?
Аньяр с трудом поднял веки – ему хотелось заснуть, и впервые за долгие годы он мечтал снова очутиться в лучезарном эльфийском мире, где тишина способна так полно насыщать душу.
Но для того чтобы избавиться от назойливого голоса Уиды, Аньяр набрался сил и ответил:
– Гион не придет.
Этого оказалось мало. Уида продолжала теребить отца:
– Он жив?
– Должно быть, – сказал Аньяр. – Сбывается проклятие сумерек, Уида. – Он вдруг раскрыл глаза, и яркий свет вспыхнул в глубине его зрачков. – Чем ближе сходятся между собой две луны, Уида, тем ближе время сумерек… Гион не сможет остановить это.
– Почему? – быстро спросила она.
– Потому что он сам… сумерки, – прошептал Аньяр, снова расслабляясь. Ресницы упали на его щеку веером, пушистые и светлые, и на них заблестели крохотные капельки. Уида наклонилась над отцом и осторожно слизала эти капли кончиком языка, прикасаясь так бережно, словно это не язык был, а острый кинжал.
Аньяр вздрогнул всем телом, губы его искривились, и Талиессин вдруг понял, что умирающий эльф улыбается.
– Я любил твою мать, – сказал Аньяр. – Недолго. Пока не ушел в приграничье.
Из угла его рта выкатилась капля крови, за ней – другая, и вместе с этими каплями Аньяр истекал словами. Он говорил и говорил, торопливо и невнятно, а Талиессин с Уидой молча слушали, стараясь не пропустить ни звука.
– В приграничье мы жили по-настоящему, – шептал Аньяр. – Мы чувствовали себя смертными и оттого особенно остро ощущали себя живыми. Я не жалею. Гион… Уида, Гион – чудовище. Он больше не человек. Не Эльсион Лакар. Он – нечто другое. Он – сумерки, их часть, их порождение и породитель. Любовь Ринхвивар сделала его бессмертным.
– Разве эта любовь не стала для него спасением? – тихо спросил Талиессин. – Разве любовь вообще в состоянии истончиться и исчезнуть?
Аньяр не повернул головы в его сторону – берег силы для ответа.
– Любовь Ринхвивар не исчезнет вовеки, – сказал эльф. – Приграничье сгрызло самого Гиона… Ищите Чильбарроэса. Встаньте между двумя лунами, когда они начнут сближаться. Мне снился сон… – Он замолчал, потом улыбнулся, так ясно и просто, что на миг Уиде показалось, будто все происходящее – просто шутка: отец жив и здоров и сейчас просто разговаривает с ними о странных вещах. Но затем кровь изо рта Аньяра хлынула потоком, и он успел только добавить: – Уида, я любил твою мать.
Она тихо простонала и упала на его тело. Он больше не двигался.
– Уида, – сказал Талиессин и потянул ее за руку, – встань.
Жена подчинилась, не возразив ни словом, и они стояли в густом тумане, обнявшись, и смотрели, как Аньяр превращается в свет. Недолгое время свет этот плыл в туманах, заставляя мглу расступаться, а затем исчез за камнями старого лабиринта.
Не выпуская Талиессина из объятий, Уида поднялась на скальный обломок. Пора было возвращаться в Королевство, к людям. Талиессин покрепче обхватил ее руками, и ему чудилось, будто он держит в ладонях камень.
Неожиданно она повернула к нему голову и улыбнулась одними губами.
– Не считай, будто твоя любовь ничего для меня не значит, Талиессин, – заговорила Уида. – Только она заставляет меня чувствовать себя живой. Ни опасности приграничья, ни туманные прорицания Аньяра, ни сны, насылаемые Чильбарроэсом… даже ни конские скачки. Только твоя любовь, Талиессин. Давай разложим костер и останемся здесь еще на некоторое время. Королевство подождет. Осталось совсем недолго.
Они вместе спустились с камня и начали искать хворост. Пока горит огонь, ни одно чудовище приграничья не посмеет приблизиться к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173