— Это не утешение для Агнес, — вмешалась подошедшая к ним мадемуазель де Монтандр. — Как бы ни заторопился господин д'Уазкур к праотцам, настанет череда неприятных дней. Не говорю уже о ночах!
Тремэн с отвращением поморщился. Слишком уж ясный образ предстал пред его глазами: обнаженное девичье тело, предоставленное ухваткам отвратительного старика. Чудовищный паук на цветке лилии (Игра слов: «цветок лилии» и «геральдическая лилия» — эмблема королевской власти во Франции. — Прим, перев.)!.. Роза была права, говоря, что этот брак будет грязно-серого цвета: довольно было видеть, с каким видом собственника взирал барон на свою будущую супругу, и как предвкушал удовольствие, оттопыривая нижнюю губу, его синюшный рот.
Впервые Роза, наблюдавшая за ним, улыбнулась.
— Вам нездоровится? — спросила она сладким голосом. — Вы нехорошо выглядите!
Внезапно раздраженный ее иронией, он метнул на нее взбешенный взгляд.
— Не помню, чтобы мне когда-нибудь нездоровилось, мадемуазель! Что вы хотите этим сказать?
— Ничего… я просто хотела бы показать вам наш сад. Еще довольно прохладно, но у нас есть время, прежде чем сесть за стол…
— Вы должны оставаться с гостями…
— И вы — один из них. А с остальными тетушка прекрасно справится до ужина. Она редко падает в обморок больше одного раза в час…
Тремэн не был расположен опять ее выслушивать, но понял, что мадемуазель де Монтандр, несмотря на игривый тон, собирается сообщить ему что-то серьезное. Он поклонился и подал ей руку.
— Если вы не опасаетесь, что уединенная беседа со мной повредит вашей репутации…
— Наедине? Ничего подобного! Мы пойдем втроем. Она сделала знак рукой, и подошел Феликс.
— Вот как раз и господин де Варанвиль, которому я предлагала показать сад. Два года назад мы посадили новый сорт яблонь и надеемся готовить чудесный сидр. Во всяком случае, судя по их цветению…
Прихватив короткую накидку в тон ее шелковому платью цвета сливы, будто случайно оказавшуюся рядом с застекленной дверью, она увлекла мужчин за собой.
Под стоявшим на невысоком холме маленьким замком, окруженным небольшим парком, раскинулась деревня, отмеченная квадратной башней церкви. За ней поля, леса и обнесенные зеленевшей живой изгородью пастбища простирались до высоких холмов, которые на фоне бледно-голубого неба казались обведенными более темной синей полосой… Из-за кучевых облаков выглянуло поднимавшееся к зениту бледное солнце и осветило напоминающий вышивку пейзаж.
— Правда восхитительно? — вздохнула девушка. — Чем дольше я здесь живу, тем больше мне здесь нравится! Тут намного красивее, чем в Париже!..
— Вы родились в столице, мадемуазель? — машинально спросил Гийом, когда, сойдя с террасы, они пошли вокруг дома.
— Всего в нескольких лье к северу, но корни нашей семьи в Бретани. Так захотелось моему отцу, выбравшему поприще дипломата, тогда как все остальные служили в Королевском флоте…
— Вы принадлежите к семье моряков? — приятно удивился Феликс.
— Именно так, но поскольку нам, бедным женщинам, можно плавать лишь в качестве пассажиров, я предпочитаю заниматься земными вещами: растениями, деревьями, цветами… и еще животными. С большим интересом я прочла произведения господина де Бюффона… но мы сюда не за тем пришли, чтобы говорить обо мне. Простите меня, сударь, если вам покажется, что я завлекла вас в ловушку, но мне во что бы то ни стало нужно было поговорить с вашим другом без болтливых свидетелей. Речь идет об очень серьезной вещи, и я обещаю, что тотчас после этого покажу вам сад…
Феликс не казался раздосадованным и шутливо поклонился.
— Не извиняйтесь, мадемуазель. Мне чрезвычайно лестно слышать, что вы считаете меня человеком сдержанным. Говорите смело, а если хотите, чтобы я удалился…
— Вовсе нет! Напротив, ваша помощь, если, разумеется, вы нам ее окажете, нам может весьма пригодиться.
Затем без всякого перехода Роза напала на Гийома:
— Ну что, сударь? Вы видели? Вы слышали? Неужели вы останетесь бесчувственным к спектаклю, который нам сегодня устроили?
— Одно дело — что я чувствую, другое дело — что замужество вашей подруги меня не касается…
— Опять! Да из какой же деревяшки вас вырезали? Я считала, что вы дворянин…
— Я хоть раз намекал вам на то, что таковым являюсь? Разве что случайный дворянин, — добавил он с едва заметной ироничной улыбкой. — Напомню, что вы обо мне ничего не знаете, так что меня удивляет настойчивость, с которой вы пытаетесь вовлечь меня в эту историю.
— Я вам изложила свои доводы…
— Совершенно верно, но если бы я в тот вечер не свалился как снег на голову в гостиную госпожи дю Меснильдо, на кого бы вы возложили спасительную миссию? Может быть, на Феликса?
Роза де Монтандр покраснела и бросила полный отчаяния взгляд на предмет своей любви, который в двух шагах от них грыз ногти и слушая их словесный поединок.
— Нет… нет, это было невозможно! Да вы же понимаете, что, если бы кто-нибудь, молодой и богатый, захотел жениться на моей бедной Агнес, это бы уже давно произошло. — Вы хотите, чтобы я на ней женился? Да это бред какой-то, мадемуазель! — сказал Тремэн сурово. — По-моему, я тоже сообщил вам свои аргументы…
— Так много я от вас и не прошу, но поймите, в тот вечер мне показалось, что лишь к вам я могу обратиться. Вы человек посторонний, у вас нет привязанностей в этой стране…
Феликс де Варанвиль счел момент удобным, чтобы вступить в разговор. Ему тоже было жаль несчастную Агнес, но мириться с подобными утверждениями юной Розы он не мог.
— Привязанности, — произнес он мягко, — это как раз то, что мой друг хотел бы создать, или, вернее, возобновить в наших краях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110