— Значит, нас опередили, — раздраженно заключил монсеньор. — Но кто? Аврора? Да, вероятнее всего, Аврора. Она надеется сегодня ночью увидеться с Невером и передать ему вместе с ребенком бумаги, подтверждающие его происхождение. Марта не могла мне об этом сказать, потому что не знала, но я сам догадался.— Да какое это имеет значение, — заметил Пероль. — Мы нашли выход. Невер умрет и…— Невер умрет, — прервал его монсеньор, — и наследство получит ребенок.Оба они замолчали. Лагардер затаил дыхание.— В таком случае ребенок… — полушепотом начал Пероль.— Ребенок исчезнет, — не дал ему договорить тот, кого титуловали монсеньором. — Я предпочел бы избежать подобной крайности, но и она меня не остановит. Что собой представляет этот Сальданья?— Законченный негодяй.— На него можно положиться?— Если хорошо заплатить, да. Монсеньор задумался.— Я предпочел бы, чтобы в это дело были посвящены только мы с тобой, — промолвил он, — но ни ты, ни я не сможем сойти за Невера.— Да, вы гораздо выше его, — согласился Пероль, — а я слишком худ.— Тут темно, как в печи, — задумчиво произнес монсеньор, — а этот Сальданья примерно того же роста, что и герцог. Позови-ка его.— Сальданья! — окликнул Пероль.— Я! — вновь отозвался Лагардер.— Подойди к нам.Лагардер подошел. Он поднял воротник плаща, а широкие поля шляпы скрывали его лицо.— Хочешь получить полсотни пистолей сверх своей доли? — спросил монсеньор.— Полсотни пистолей? — переспросил Маленький Парижанин. — Что нужно сделать?Говоря это, он пытался разглядеть лицо незнакомца, но тот укрыл его не хуже, чем он сам.— Ты понял? — обратился монсеньор к Перолю.— Да, — кивнул тот.— Одобряешь?— Вполне. Но нужно знать пароль.— Марта мне его сказала. Это девиз Неверов.— Adsum? — уточнил Пероль.— Он обыкновенно произносит его по-французски: «Я здесь!»— Я здесь, — непроизвольно повторил Лагардер.— Ты тихонько произнесешь эти слова под окном, — сказал неизвестный, наклоняясь к Лагардеру. — Ставни откроются, и за решеткой — она на петлях — покажется женщина. Она заговорит с тобой, но ты будешь нем и приложишь палец к губам. Ясно?— Чтобы дать ей понять, что за нами следят? Да, ясно.— А он неглуп, этот парень, — пробормотал неизвестный и продолжал наставления: — Женщина подаст тебе некий сверток, ты молча примешь его и отнесешь мне.— И вы отсчитаете мне полсотни пистолей?— Совершенно верно.— Я весь к вашим услугам.— Тс-с! — шепнул господин де Пероль.Все трое прислушались. Откуда-то издалека, с полей, донесся шум.— Расходимся, — сказал монсеньор. — Где твои друзья? Лагардер, не раздумывая, махнул рукой туда, где ров заворачивал к Ашазу.— Там, — сообщил он. — Затаились в засаде за копнами сена.— Прекрасно. Пароль не забыл?— Я здесь.— Удачи и до скорого.— До скорого.Пероль и его спутник полезли вверх по лестнице, Лагардер проводил их взглядом и вытер со лба обильный пот.— Господь, — пробормотал он, — когда я буду прощаться с жизнью, примет во внимание, что я сумел сдержаться и не проткнул этих двух негодяев шпагой. Теперь придется идти до конца. Нет, все-таки надо сперва разобраться.Он сжал обеими руками виски, желая утихомирить взбудораженные мысли. Мы должны заверить читателей, что в эту минуту он почти не думал ни о дуэли, ни о любовном приключении.«Что же делать? — думал он. — Взять девочку? Ведь в этом свертке, вне всяких сомнений, будет девочка. Но кому поручить ее? В здешних краях я знаю только Каррига и его головорезов, а это не самые лучшие воспитатели для маленькой барышни. И все же взять ее придется. Да, придется! В противном случае эти негодяи убьют ребенка, как собираются убить и отца. Черт побери, но я вовсе не для этого сюда пришел».В крайнем возбуждении Лагардер расхаживал между копешками сена. На всякий случай он поглядывал на окно и прислушивался, не заскрипят ли ржавые петли ставен. И скоро услышал внутри слабый звук. Это за ставнями открылась решетка.— Adsum? — раздался дрожащий женский голос. Лагардер одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от окна, и тихо ответил:— Я здесь!— Слава Богу! — прошептала женщина.Открылись ставни. Ночь была темная, но глаза Лагардера уже привыкли к темноте, и в женщине, выглянувшей из окна, он безошибочно узнал Аврору де Келюс. Она была все так же прекрасна, но бледна и выглядела испуганной.Если бы в тот миг вы напомнили Лагардеру, что он собирался тайком прокрасться в спальню этой женщины, он назвал бы вас лжецом, причем совершенно искренне.За эти несколько минут его лихорадочная горячность куда то испарилась. Оставаясь бесстрашным, как лев, он стал осторожен. Возможно, в этот миг в нем нарождался совершенно новый человек.Аврора всматривалась в темноту.— Я ничего не вижу, — прошептала она. — Где вы, Филипп?Лагардер протянул руку, и она прижала ее к сердцу. Лагардер пошатнулся. Он почувствовал, как на ладонь его капают слезы.— Филипп, Филипп, — шептала Аврора, — вы уверены, что за вами не следят? Нас продали, предали!— Не падайте духом, сударыня, — пробормотал Маленький Парижанин.— Ты ли это говоришь? — воскликнула Аврора. — О Боже, я и впрямь сошла с ума! Я не узнаю твой голос.Одной рукой она держала сверток, о котором говорили господин де Пероль и его спутник, а вторую прижимала ко лбу, словно пытаясь привести в порядок мысли.— Мне так много нужно сказать тебе, — промолвила она. — С чего начать?— У нас нет времени, — прошептал Лагардер, не желавший проникать в иные чужие тайны. — Поторопитесь, сударыня.— Почему ты так холодно говоришь со мной? Почему не называешь меня Авророй? Ты сердит на меня?— Скорей, Аврора, скорей!— Я покоряюсь тебе, Филипп, любимый, и всегда буду покорна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33