Но тут на помощь ему пришла мад
ам. Она со своего места обрушила такую брань на собравшихся, что те смущен
но потупились. Препирательства длились долго. Йокум Стисен от злости сов
сем потерял разум и накинулся на пастора с кулаками, но его удержали сило
й.
В конце концов он сдался и швырнул деревянные башмаки прямо в грязь, под н
оги пастору. «Пускай этот служитель божий катится в них ко всем чертям!»
Ц заорал он. Это было прямое поношение. Но ведь он сам приучил пастора сно
сить бесчестье. Господин Манволь даже не ответил ему, до того унижен он бы
л в сердце своем. Он надел башмаки. Шутки шутить он не собирался. Он натяну
л на себя три пары толстых шерстяных чулок, чтобы хоть как-то заполнить «к
орыта». Откуда брались силы у этого слабого, тщедушного человека? От увер
енности, сдается мне. Все так и покатились от смеха, увидев его в позе пили
грима, готового к своему тяжкому и долгому пути. Но тут все увидели, что пр
идумали пастор с женой… Они велели кучеру ехать шагом, а пастор вцепился
руками в задок повозки. Это поддерживало его, и подмога была нешуточная. Н
о все-таки он шел сам, тут придраться было не к чему. И вот таким манером они
выехали из поместья.
Путь от Раннхольма до Гамбурга лежит почти через всю Ютландию! Господин
Манволь проделал его за месяц и одиннадцать дней. Никто не верил, что он од
олеет такой путь, но все-таки он его одолел! Пастор шагал в день по три-четы
ре мили, иной раз больше, иной раз меньше. Много тягот перенес он в дороге, и
много натерпелся он от людей. Иные думали, что он не в своем уме, и требовал
и засадить его в сумасшедший дом, другие порицали его за грех, который он с
овершал. Чтобы священнослужитель позволил себе такое, слыханное ли дело
? Но мне бы хотелось взять его под защиту. У многих ли хватило бы духу отваж
иться на такое безрассудство? По мне, так его бы за это следовало медалью н
аградить.
Не успевала процессия приблизиться к селению, как молва уже опережала ее
. Люди сотнями окружали старого пастора. Они плевали на него. Зачем? Другог
о места, что ли, не было для этого? Они толпились вокруг и пели: «Мальбрук в п
оход собрался…» В Коллинге его и вовсе засадили в тюрьму, но вскоре выпус
тили.
Йокум Стисен послал верховых, которые должны были не отставать от пастор
а и следить, чтобы он не вздумал сесть в повозку. Они, само собою, пытались и
вредить ему при случае. К югу от Фредеритса они разломали мост, чтобы поме
шать ему перебраться на другую сторону. Но это смогло задержать его лишь
на короткое время, пока чинили мост.
Пастор страдал неимоверно. Последние десять дней он тащился с великим тр
удом. На ногах у него были волдыри, он весь исхудал, высох, как щепка. Но мада
м восседала на сиденье, как ангел-утешитель, и подбадривала его, когда он
почти терял силы. С каждым днем деревянные башмаки казались бедняге все
тяжелее, он тащил их, как раб тащит кандалы на ногах. Перед самой Голштиние
й один из его башмаков развалился, и его скрепили у кузнеца железными ско
бами.
Это было искупление грехов для всех пасторов. Может быть, той ношей, что он
взвалил на себя, он облегчил совесть многим! Все мы не без греха, и должны б
ыть благодарны, если кто-то взваливает на себя крест и принимает страдан
ие за всех нас. Господин Манволь совершил мученический подвиг, и за это мы
его никогда не забудем. Его да еще пастора Мёллера из Хавдрупа Ц этих дво
их я всегда ставил высоко.
Пастор Мёллер однажды в воскресенье столь истово служил обедню, что выви
хнул себе челюсть, да так и остался с разинутым ртом. Он проглотил не одну
муху, пока ему удалось вправить челюсть обратно. Он был истинно благочес
тивым человеком. Господин Манволь тоже истово вершил свой подвиг. Говоря
т, он не раз обливался горючими слезами, когда тащился по пустынной дорог
е, вцепившись в задок повозки. Правда, жена утешала его… Но его боль и его с
лезы благодатной росой должны пасть на наши грехи, а его скорбь должна ст
ать нашим исцелением, ежели верить библейскому пророчеству. А в самые тя
жкие минуты, сдается мне, помощь была рядом… он наверняка принимался тих
о творить молитву. И к тому же он небось вспоминал про уготованное ему цар
ствие небесное, то бишь про славное маленькое именьице…
До Гамбурга они все-таки добрались. Там пастор расхворался и много дней п
ролежал в постели. Когда он вернулся домой, то узнал, что лишен сана, но к эт
ому он, само собой, был готов.
А имение Кнуструпгор все-таки досталось ему. Был суд, без этого дело не об
ошлось, но Йокуму Стисену пришлось уступить поместье.
Господин Манволь прожил в нем до конца своих дней. Этот отдых пришелся ем
у весьма кстати после путешествия в Гамбург. Вот так он заделался помещи
ком. Но говорили, что делами в поместье, которое они получили в полную собс
твенность, скорее всего заправляет мадам.


1 2 3