Понемногу в усадьбе завелась всякая скотина. Сам Гест занялся пчелами; перехватывал рои и плел для них ульи, которые на зиму закутывал в солому; их летнее жужжанье глубоко запало ему в душу. Скоро ульи стали очень цениться в усадьбе; им отвели за домом защищенное от ветра место, впоследствии превратившееся в огород.Огромным событием было прибытие первой коровы. Все долго ждали его и заранее к нему готовились. Сначала надо было накопить для покупки достаточное количество звериных шкур; на это потребовалось несколько зим. Сыновья понемногу стали заправскими купцами, узнали цену на все товары и, если их подчас и обманывали, то неизвестно все-таки, кто больше выигрывал от сделки. В богатых поселках в долине часто исподтишка надували этих косматых, простодушных парней из леса; так, однажды их заставили отдать целую кучу мехов за швейную иглу, за одну бронзовую иголку с ушком; но парни с восторгом неслись обратно домой со своей иголкой, которая имела огромный успех у женщин. Даже отец Гест взглянул на иглу счастливыми глазами: ведь его неоценимые сокровища – топор и нож – не размножались, ведь эта тоненькая крошка-иголка была тоже из бронзы.Наконец удалось накопить достаточно шкур, чтобы выменять на них корову, и таскать их пришлось не в один прием и не одному человеку; все лето шагали сыновья взад и вперед и только осенью привели наконец домой корову. Она шла медленно, повредила себе копыта, приходилось по вечерам давать ей отдых, а днем пускать ее пастись на лужайку, делать с нею большие обходы по лесу, чтобы миновать чащи. Путешествие длилось томительно долго, и у коровы от усталости на лбу прорезались морщины, но все же ее благополучно доставили домой.Стоило, однако, перенести все эти труды и хлопоты, чтобы посмотреть на радость матушки Скур, когда корову наконец привели. Скур заметно состарилась к этому времени, она даже задрожала, когда впервые после долгих лет разлуки обняла старую знакомую за рога.Но с одной коровой далеко не уйдешь. Надо было достать быка, чтобы иметь телят и молоко; скорые на язык сыновья Геста обмолвились как-то, что на то есть, мол, у них зятья… И хорошо, что так, потому что пришлось совместными усилиями копить меха и зерно, работая с раннего утра до позднего вечера.Наконец приобретен был и бык за чудовищно дорогую цену; продавец нажился бессовестно, но покупатели все-таки остались бесконечно довольны, считая, что одурачен продавец. Они ведь не просто приобрели пару животных: появилась возможность развести целое стадо; в будущем в усадьбах наплодится сколько угодно рогатого скота!Таким же образом обзавелись они и лошадьми. Все население дворов с лихорадочным нетерпением ожидало возвращения двух посланных за лошадьми. Они гордо вернулись домой верхом, правда, с поджатыми ногами, потому что парни были здоровые, а лошадки маленькие, но их въезд произвел должное впечатление. Женщины вышли навстречу с ячменным хлебом, чтобы достойно принять избалованных животных и расположить в свою пользу.– Уздечку выньте сначала! – заорали парни. Недоставало только, чтобы эти невежды испортили скотине зубы!Маленькие лохматые лошадки, заплетенные в сбрую до самых глаз, стояли, сдвинув ноги вместе и переминаясь с копыта на копыто, кротко брали хлеб своими мягкими губами и жевали. Теперь в усадьбах, кажется, ни в чем не было недостатка. Ребятишки глядели во все глаза, но некоторые из них были разочарованы: по рассказам взрослых о силе и быстроте лошадей, они представляли себе последних огромными животными, величиной с дом, и притом крылатыми. Но действительность скоро вознаградила их за разбитые мечты.Зато взрослые оказались-таки обманутыми. Не в смысле пола, на этот счет все обстояло, как надо, но одна из лошадей оказалась охотницей не только до сена, но и до дерева, грызла его так, что только щепки летели, и готова была обглодать весь дом с одного угла до другого, если дать ей волю. Двое покупателей долго ходили, повесив нос; но почем же они могли знать, что лошадь грызет дома? Этого не видно было. Впрочем, они еще отомстят за себя: если порок этот передается по наследству, то из их усадьбы выйдет достаточно грызунов, которых они сумеют спустить чужакам в отместку, – можете быть спокойны!Теперь в поселке Геста было все, чего может пожелать крестьянин. Свиней они давно наловили в лесу и поставили в хлев; у калитки заливалась лаем цепная собака; у пруда щипали траву и вытягивали шею гуси. Лошади завершили благополучие – пахари становились свободными всадниками, могли кататься и в повозках. В мастерской одного из сыновей день-деньской стали раздаваться стуки топора, прерываемые раздумьем: это он сооружает телегу и занят разрешением такой трудной задачи, как изготовление круглого колеса.Все сыновья Геста способны к различным ремеслам, унаследовав ловкость рук от старика, как теперь волей-неволей стали называть Геста; один мастерски резал дерево, другой оказался искусным кузнецом, и все были ловкими охотниками, меткими стрелками. От матери они переняли искусство земледелия и тайны скотоводства.Работа в усадьбах распределялась сама собой. Как ни странно, старый Гест, по натуре охотник и страстный плотник, с течением времени охладел к этим занятиям, уступив их молодым, сам же занялся рыболовством и понемногу взял это дело всецело на себя. Ему нравилось проводить время на реке одному, в том самом челноке, в котором он со Скур приплыл сюда в те далекие времена, которых не запомнили его дети и внуки.В этом же челноке он и покинул страну. Однажды он, по обыкновению, выехал на рыбную ловлю один, и его родные видели, как он плыл, помахивая двойным веслом, повернувшись спиной к дому, лицом вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51