ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Неужели не понимает, что для немцев все славяне – рабы? Чего же ждал от оккупантов этот предатель Родины?
Он вызвал Петрова и приказал ему допросить диверсанта.
– Попробуем, только я не думаю, что эта гадина что-либо скажет, – сказал комбат. – У него от ненависти к нам даже глаза мутные. Наверняка из этих, бывших…
Мысли Григория Елисеевича перескочили на семью. Как там они – Алена, дочери? Не так уж и далеко теперь до Андреевки, «юнкерсы» рыскают в том районе, ищут базу… Нужно было бы отправить Алену и детей подальше в тыл. Пожалуй, лучше в Сызрань – там живет двоюродная сестра.
Плащ-палатка, прикрывающая вход в шалаш, зашуршала, в проеме снова возникла коренастая фигура Петрова.
– Товарищ подполковник, километрах в пятнадцати отсюда кавалерист-разведчик видел немецкие танки. Штук восемь. Продвигаются в нашу сторону… Будем драться?
Дерюгин сел на койке – он был в форме, но без сапог, – провел ладонью по щетине на щеках.
– Опять побриться не успею, – с досадой пробормотал он.
– А вы обратили внимание: этот гад был чисто выбрит, – сказал комбат.
– Поднимайте людей, – скомандовал подполковник. – И предупредите на том берегу интендантов. Бой так бой!
– А с этим ублюдком как быть? Ничего мы из него не выжали. Редкостная сволочь!
– Расстрелять, – повторил Григорий Елисеевич. Это был первый его приказ о лишении жизни человека… Да и человек ли это? Враг, предатель!
3
На четвертый день войны в Андреевку из Ленинграда вернулся с женой и сыном Григорий Борисович Шмелев. Еще в Климове, где пассажирский стоял почти час, он потолкался среди отъезжающих, надеясь что-либо услышать о событиях в Андреевке, но озабоченные люди говорили про проводы близких в армию, про ночную бомбежку. За путями, где начинался зеленый пустырь, валялись два развороченных товарных вагона. Красная труба водолея была пробита осколками в нескольких местах. Стекла в вокзале вылетели и хрустели под сапогами военных.
– Мое почтение, Борисыч! – услышал знакомый голос Шмелев.
Тимаш с полотняной котомкой через плечо, еще издали протягивая руку, направлялся к нему. Он был в мятой красноармейской форме, вместо пилотки на крупной голове промасленным блином сидела старенькая кепка.
– Никак на войну собрался? – пошутил Шмелев,
– База эва… курируется, – с трудом выговорил незнакомое слово старик. – Всем местным раздавали со склада гимнастерки и галифе… А вот сапог не досталось!
– Дом-то мой цел? – спросил Григорий Борисович. Он обрадовался, увидев болтливого старика: этот сейчас все новости выложит!
– Бонбили станцию, вагон взорвался, у всех в поселке стекла высыпались… «Зажигалка» упала на крышу дома бабки Совы, так старая ведьма, видно, на помеле залетела туда и ухватом сбросила на землю! Обошлось, только собачонке хвост подпалило. А твой дом стоит. Может, какой злодей забрался к тебе и чего утащил из добра… Не надо и дверь ломать, коли окна настежь распахнуты.
Выходит, Кузьма не выполнил задание… Струсил охотничек!
– Форму-то мне выдали не зазря, – словоохотливо рассказывал Тимаш. – Тута у нас шпиёны объявились, пуляют по ночам из ракетниц… Так меня записали в… истребительный отряд. Будем шпиёнов ловить, Гитлер их с самолетов на парашютах сбрасывает. Хотят базу взорвать, а ни хрена у них не выйдет! База-то эва… курируется. Кажинную ночь эшелоны отправляются со станции… Теперя пусть бонбы кидает, там уже пусто на складах-то. С первой проходной охрану сняли, ребятишки таскают с базы цинковые коробки да гильзы от снарядов. Кто на базе-то работал, тех в армию не забрали. Уехали с эшелонами. Не сегодня завтра и остатние отбудут… Немец листовки тут с самолетов сбрасывает, пишет, мол, Питер скоро возьмут и Москву… Брешет небось?
– Отступают наши, – осторожно заметил Григорий Борисович. – Но Москву фашистам не взять, кишка тонка!
– Я вот чего придумал, Борисыч, – гнул свое Тимаш. – Не надо нам шпиёнов покудова ловить… Увидят, что база тю-тю, сообщат куда надо – и станцию бонбить не будут.
– Хитро ты придумал, – усмехнулся Шмелев. Болтливый старик, кажется, выложил все.
– А Приходько обозвал меня ка… капитулянтом, – жаловался Тимаш. – И не велел больше в лес с истребителями ходить, а моя берданка стреляет не хуже ихних винтовок… Помнится, годков восемь назад я из нее белке в глаз попал…
– Скоро отправление, – взглянув на часы, сказал Шмелев.
– Когда станцию-то бонбил вражина, прицепщика накрыло и начальника станции Веревкина… Поди ты, вешался – и жив остался, а тут на второй день войны смертушка сама нашла. Дежурил он заместо Моргулевича. Моргулевич захворал будто…
– Я пошел, – сказал Григорий Борисович, повернулся и зашагал к своему вагону.
– Вот оказия какая! – сокрушался позади Тимаш. – Билетов нету. Это мне-то на старости лет ехать, как мазурику, на подножке!..
Шмелев еще застал в Андреевке Маслова, тот уезжал через два-три дня с последним эшелоном. Разыскал Кузьму Терентьевича Леонид Супронович. Его бригада ремонтировала поврежденный фугаской путь на ветке, которая связывала базу со станцией. Маслов вместе с другими грузил в вагоны квадратные ящики, на платформы подъемным краном затаскивали оборудование. Сразу же, как началась война, пришел приказ эвакуировать в тыл базу. «Юнкерсы» каждый вечер прилетали, но ракеты больше не пускали из леса. Как объяснил Шмелеву Кузьма Терентьевич, не было нужды сигналить бомбардировщикам, потому что больше взрывать на базе нечего. А ракеты, как было велено, он выпустил, и не его вина, что «юнкерсы» не попали в главные склады. Зато на испытательном полигоне повредили несколько танков, самоходных орудий и подожгли большой ангар с грузовиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213
Он вызвал Петрова и приказал ему допросить диверсанта.
– Попробуем, только я не думаю, что эта гадина что-либо скажет, – сказал комбат. – У него от ненависти к нам даже глаза мутные. Наверняка из этих, бывших…
Мысли Григория Елисеевича перескочили на семью. Как там они – Алена, дочери? Не так уж и далеко теперь до Андреевки, «юнкерсы» рыскают в том районе, ищут базу… Нужно было бы отправить Алену и детей подальше в тыл. Пожалуй, лучше в Сызрань – там живет двоюродная сестра.
Плащ-палатка, прикрывающая вход в шалаш, зашуршала, в проеме снова возникла коренастая фигура Петрова.
– Товарищ подполковник, километрах в пятнадцати отсюда кавалерист-разведчик видел немецкие танки. Штук восемь. Продвигаются в нашу сторону… Будем драться?
Дерюгин сел на койке – он был в форме, но без сапог, – провел ладонью по щетине на щеках.
– Опять побриться не успею, – с досадой пробормотал он.
– А вы обратили внимание: этот гад был чисто выбрит, – сказал комбат.
– Поднимайте людей, – скомандовал подполковник. – И предупредите на том берегу интендантов. Бой так бой!
– А с этим ублюдком как быть? Ничего мы из него не выжали. Редкостная сволочь!
– Расстрелять, – повторил Григорий Елисеевич. Это был первый его приказ о лишении жизни человека… Да и человек ли это? Враг, предатель!
3
На четвертый день войны в Андреевку из Ленинграда вернулся с женой и сыном Григорий Борисович Шмелев. Еще в Климове, где пассажирский стоял почти час, он потолкался среди отъезжающих, надеясь что-либо услышать о событиях в Андреевке, но озабоченные люди говорили про проводы близких в армию, про ночную бомбежку. За путями, где начинался зеленый пустырь, валялись два развороченных товарных вагона. Красная труба водолея была пробита осколками в нескольких местах. Стекла в вокзале вылетели и хрустели под сапогами военных.
– Мое почтение, Борисыч! – услышал знакомый голос Шмелев.
Тимаш с полотняной котомкой через плечо, еще издали протягивая руку, направлялся к нему. Он был в мятой красноармейской форме, вместо пилотки на крупной голове промасленным блином сидела старенькая кепка.
– Никак на войну собрался? – пошутил Шмелев,
– База эва… курируется, – с трудом выговорил незнакомое слово старик. – Всем местным раздавали со склада гимнастерки и галифе… А вот сапог не досталось!
– Дом-то мой цел? – спросил Григорий Борисович. Он обрадовался, увидев болтливого старика: этот сейчас все новости выложит!
– Бонбили станцию, вагон взорвался, у всех в поселке стекла высыпались… «Зажигалка» упала на крышу дома бабки Совы, так старая ведьма, видно, на помеле залетела туда и ухватом сбросила на землю! Обошлось, только собачонке хвост подпалило. А твой дом стоит. Может, какой злодей забрался к тебе и чего утащил из добра… Не надо и дверь ломать, коли окна настежь распахнуты.
Выходит, Кузьма не выполнил задание… Струсил охотничек!
– Форму-то мне выдали не зазря, – словоохотливо рассказывал Тимаш. – Тута у нас шпиёны объявились, пуляют по ночам из ракетниц… Так меня записали в… истребительный отряд. Будем шпиёнов ловить, Гитлер их с самолетов на парашютах сбрасывает. Хотят базу взорвать, а ни хрена у них не выйдет! База-то эва… курируется. Кажинную ночь эшелоны отправляются со станции… Теперя пусть бонбы кидает, там уже пусто на складах-то. С первой проходной охрану сняли, ребятишки таскают с базы цинковые коробки да гильзы от снарядов. Кто на базе-то работал, тех в армию не забрали. Уехали с эшелонами. Не сегодня завтра и остатние отбудут… Немец листовки тут с самолетов сбрасывает, пишет, мол, Питер скоро возьмут и Москву… Брешет небось?
– Отступают наши, – осторожно заметил Григорий Борисович. – Но Москву фашистам не взять, кишка тонка!
– Я вот чего придумал, Борисыч, – гнул свое Тимаш. – Не надо нам шпиёнов покудова ловить… Увидят, что база тю-тю, сообщат куда надо – и станцию бонбить не будут.
– Хитро ты придумал, – усмехнулся Шмелев. Болтливый старик, кажется, выложил все.
– А Приходько обозвал меня ка… капитулянтом, – жаловался Тимаш. – И не велел больше в лес с истребителями ходить, а моя берданка стреляет не хуже ихних винтовок… Помнится, годков восемь назад я из нее белке в глаз попал…
– Скоро отправление, – взглянув на часы, сказал Шмелев.
– Когда станцию-то бонбил вражина, прицепщика накрыло и начальника станции Веревкина… Поди ты, вешался – и жив остался, а тут на второй день войны смертушка сама нашла. Дежурил он заместо Моргулевича. Моргулевич захворал будто…
– Я пошел, – сказал Григорий Борисович, повернулся и зашагал к своему вагону.
– Вот оказия какая! – сокрушался позади Тимаш. – Билетов нету. Это мне-то на старости лет ехать, как мазурику, на подножке!..
Шмелев еще застал в Андреевке Маслова, тот уезжал через два-три дня с последним эшелоном. Разыскал Кузьму Терентьевича Леонид Супронович. Его бригада ремонтировала поврежденный фугаской путь на ветке, которая связывала базу со станцией. Маслов вместе с другими грузил в вагоны квадратные ящики, на платформы подъемным краном затаскивали оборудование. Сразу же, как началась война, пришел приказ эвакуировать в тыл базу. «Юнкерсы» каждый вечер прилетали, но ракеты больше не пускали из леса. Как объяснил Шмелеву Кузьма Терентьевич, не было нужды сигналить бомбардировщикам, потому что больше взрывать на базе нечего. А ракеты, как было велено, он выпустил, и не его вина, что «юнкерсы» не попали в главные склады. Зато на испытательном полигоне повредили несколько танков, самоходных орудий и подожгли большой ангар с грузовиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213