Потом остались лишь ночь, летящий сквозь нее корабль и страшное чувство – не успеть. Он не знал, сколько простоял так, вглядываясь в темноту.
Где-то в сумеречном зимнем кошмаре к застывшему на носу судна Тэйону подошел молодой маг из огненных, который, видимо отчаявшись вбить хоть крупицу здравого смысла в превратившую себя в живой компас первую леди, попытался найти понимание у коллеги.
– Мастер… то есть магистр! Поговорите с супругой. Она находится под целенаправленным воздействием темных искусств и нуждается в срочной помощи. Поймать злодеев, преступивших закон, конечно, важно, но если в ближайшее время госпожа адмирал не окажется в Академии, под присмотром специалистов по теории запретных арканов…
– Госпожа адмирал разбирается в теории запретных арканов не хуже так называемых специалистов из Академии, – ничего не выражающим тоном перебил Тэйон. Он не мог позволить себе тратить силы, злясь на этого покинувшего учебную скамью мальчишку. Лаэссэйцы знали о темной магии много, и знания их были сопряжены с жесткими ритуалами и кровавыми жертвоприношениями, однако имели мало общего с настоящим «искусством». Разобраться в происходящем этому так называемому боевому магу, только что назначенному на столь высокий пост, вряд ли было по силам. – И делает все абсолютно правильно.
– Но из нее вытекают жизненные силы, и если мы не успеем…
– Для нападения использован ритуал медленной смерти из классических шонитских вариантов, – один из немногих, который мог на них подействовать, но об этом лаэссэйцу знать не обязательно. – Символической жертвой избран первенец госпожи адмирала. Мальчишке вскрыли вены и через портал бросили в открытое море, решив, что, во-первых, в холодной воде он погибнет быстрее, а во-вторых, что, имея такое большое поле для поиска, мы его совершенно точно не найдем вовремя. Для вящей надежности сверху набросили телепортационный блок, а заодно и простенькое «безмыслие», чтобы нельзя было его засечь при помощи эмпатического поиска.
Тэйон почувствовал легкое изменение курса, одобрительно прищурился и продолжил тем же равнодушным, лекционным тоном:
– Заклятие медленной смерти почти безотказно, что, в принципе, для магии крови нетипично. Энергия покидает одновременно и жертву, и тех, кого с ней связали ритуалом, и остановить это нельзя. – (То есть можно, но лишь достаточно обширной генной мутацией, которая при проведении в столь сжатые сроки была крайне рискованна. И вообще относилась к одним из наиболее закрытых разделов черного целительства.) – Ваши хваленые «специалисты» могли бы некоторое время питать первую леди силами извне, но лишь оттянули бы неизбежное.
– Значит, против этого заклятия нет никакой защиты? Разумеется, он заинтересовался. Уже видит себя великим и могучим темным чародеем. Все мы, маги, одинаковы, когда дело касается самого важного.
– Бывают только беззащитные идиоты, а неотразимых заклятий в природе нет. Этот ритуал, как и все остальные, имеет ряд ограничений и, кроме того, является неуклюжим, громоздким и слишком сложным в исполнении. В частности, жертва может умереть слишком рано или заупрямиться и вообще не умереть. Ну а тот, с кем ее связывают, начинает «чувствовать» происходящее. При умении прислушиваться к себе он может выйти прямо к месту проведения ритуала. И возмутиться.
А вот это уже было почти ложью, но Тэйон считал, что она смешана с правдой в достаточной пропорции, чтобы не вызвать подозрения. Ему совсем не хотелось сообщать всем, что магистр Алория когда-то использовал на себе и своей жене магию крови куда более высокого уровня, чем грубые, хотя и убийственно мощные заклятия, пытающиеся сейчас их уничтожить. Те его давние ритуалы пели в их телах, поворачивая пробужденную убийцами силу сродства совсем иной стороной. И именно они позволяли Таш стать живым компасом, безошибочно ощущая затерянного в волнах сына.
Лучше бы, конечно, Тэйону было взять это на себя, но сейчас магистр ветров не доверял ни себе, ни своей неверной стихии. И потому, лишенная магии, содрогающаяся от боли даже при ментальном контакте, Таш безропотно позволяла чуждым силам бушевать в своей крови, взнуздав их с той же волей и яростью, с которой она подчиняла моря, людей и обстоятельства.
Но все это молодому магу знать было совершенно необязательно.
– Но почему вы не сломаете телепортационный блок, мастер, то есть магистр? Почему…
А вот и самый главный вопрос. Что ж, время прогуляться по истине в грязных сапогах, не сказав при этом ни слова лжи.
– Потому что Терр вер Алория – и мой сын тоже, – все тем же ровным, точно извлеченным изо льда голосом ответил магистр. И, впервые повернувшись к собеседнику, поднял руки.
Горел рубиновым пламенем кричащий о смерти камень. Магистр повернул руки ладонями вверх, и в кроваво-красном свете полыхающего кольца стало видно, как из его запястий изливаются рваным потоком густые тени. В сплетении призрачных огней седеющий сокол казался перешедшим в иной мир уже более чем наполовину.
Огненный маг сохранил достаточно самообладания, чтобы не закричать, но он отпрянул, вскинув руку в начале одного из защитных движений. Итак, до сих пор магистру ветров удавалось успешно скрывать свою слабость от выпускника Академии и птенца боевой ложи. Хорошо.
– Я могу использовать искусство в таком состоянии, – совершенно правдиво сообщил Тэйон Алория, опуская руки. – Но результат может оказаться не совсем тем, который планировался. Посему, пока ситуация еще далека от критической, я бы предпочел воздержаться от экспериментов. А вот вам, коллега, стоит подойти к капитану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153