— Обещай, детка, что, если у тебя возникнут трудности, ты немедленно вернешься домой.
— Обещаю, папа.
— Я должен был дать вам согласие, — со вздохом добавил Бэрроуз, обращаясь к Расселу, — и очень сожалею об этом, Дрейтон. Видит Бог, я был не прав.
— Надеюсь, вы не откажетесь от своего намерения, сэр, когда Коринна получит развод, — смиренно ответил Рассел, — уверен, что мне удастся ее переубедить.
— Можете в этом не сомневаться, — вздохнул Бэрроуз, — я очень рад, что дочь едет под вашей охраной. Надеюсь, что вам удастся уберечь ее от неосторожных поступков, — добавил он, обращаясь уже не только к Дрейтон, но и к Флоренс.
— Разумеется, если это только будет в человеческих силах, — ответил Рассел и за себя, и за служанку.
Поездка на вокзал была для Коринны первым выходом в город после устроенного Джейрдом скандала, и она была счастлива, что не встретила никого из знакомых. Она была уверена, что, когда вернется домой, совершив задуманное, мнение окружающих уже не будет волновать ее так сильно.
Путешествие на поезде оказалось на удивление приятным. Дорога заняла неделю, а следующую неделю они провели, ожидая пароход, в Сан-Франциско.
Праздничный, веселый город очаровал всех троих. Здесь жизнь била ключом, и по сравнению с Фриско, как его называли коренные жители. Бостон казался унылым и скучным. Коринна пыталась представить себе, что тут творилось в разгар «золотой лихорадки». Сколько отчаянных искателей приключений мгновенно богатело и столь же стремительно теряло свое богатство! Сколько их погибло в тщетных попытках добраться до несметных сокровищ! То были времена, когда все было возможно.
Во Фриско она с Расселом посетила самый шикарный в городе игорный дом, куда допускались только очень богатые люди. Наконец-то исполнилась заветная мечта Коринны: сыграть в «неограниченную» игру. Она выиграла пять тысяч долларов, но почему-то это ее совсем не обрадовало. Джейрд уничтожил то упоение, которое раньше приносила игра.
Джейрд стал ее проклятием, и куда бы она ни поехала, куда бы ни пошла, казалось, он следовал за нею. Чем ближе были таинственные острова, тем чаще Коринна думала о Джейрде. По ночам, оставшись одна и глядя в потолок, она напрасно гнала от себя воспоминания о его поцелуях и ласках, напрасно давала себе клятвы забыть все и не думать о нем.
Это было мучительно, но очень скоро ее страдания сменились более тяжкими. Как только корабль вышел в море, у Коринны началась морская болезнь, которая приковала ее к постели на все три недели плавания. Она почти ничего не ела, похудела и осунулась. Тошнота мучила ее днем и ночью, и Коринна почти не спала, непрестанно проклиная Джейрда за все свои страдания.
Когда наконец корабль вошел в гавань Гонолулу, Коринна была слишком слаба, чтобы встать с постели без посторонней помощи. Только неистребимое желание поскорее ступить на твердую землю помогло ей, оперевшись на руку Флоренс, покинуть каюту и выйти на палубу.
Коринну ожидал приятный сюрприз. Стоял декабрь — самое холодное и ветреное время в Бостоне, — а здесь, в Гонолулу, небо было безоблачно синим, солнце радостно рассыпало теплые лучи, а с океана дул легкий свежий бриз. Нежный сладкий аромат разливался в воздухе.
— Чувствуете, какой здесь прекрасный воздух? Это цветы, — сообщила Флоренс, — я теперь все знаю о Гавайях. Всю дорогу я читала разные книжки об этих островах. Приезжих тут приветствуют, надевая им на шею гирлянды из цветов. Хорошая традиция, правда, мисс?
Служанка и после свадьбы по привычке называла Коринну «мисс».
— Гирлянды?
— Ну да, такие огромные венки из тропических цветов. Это вам не Бостон, мисс. Здесь все круглый год цветет, — Флоренс продолжала делиться своими познаниями, обмахиваясь платком. — Мы теперь в тропиках, мисс, так что придется привыкать к жаре.
— А мне нравится.
— Сейчас-то, конечно, хорошо. Но ведь это у них зима, а говорят, летом здесь так жарко, что малихинис с трудом это переносят. Хорошо бы до этого вернуться домой.
— Что это за малихинис?
— Так здесь называют новичков. — Флоренс не без некоторой гордости отвечала на расспросы хозяйки.
— Ты столько всего узнала, — улыбнулась Коринна, — и должна мне побольше рассказать о здешних обычаях.
Флоренс почувствовала, что хозяйка ее чуть-чуть поддразнивает, но не обиделась и назидательно добавила:
— Никогда не мешает знать побольше о том месте, куда направляешься. Среди пассажиров почти никто здесь раньше не был, зато капитан — знаток этих мест. От него-то я все и узнала.
— Ты права. Мне бы тоже следовало почитать что-нибудь о Гавайях, пока я валялась в постели, вместо того чтобы стонать и жалеть себя.
— Еще не поздно. Все равно вам потребуется несколько дней, чтобы отлежаться и окрепнуть.
— Чем скорее мы снимем дом, тем быстрее я поправлюсь, Флоренс. Послушай, а куда подевался Рассел?
— Пошел за багажом. Он найдет экипаж и будет ждать нас на набережной.
Коринна и Флоренс спустились по трапу и прошли сквозь толпу туземцев, которые, приветствуя приезжих, надевали на каждого гирлянду цветов и предлагали свежие фрукты. Тут же музыканты исполняли национальные мелодии, а смуглокожие красавицы островитянки танцевали. Местные жители были одеты в яркие живописные костюмы, которые, как сообщила Флоренс, назывались саронгами.
Коринне преподнесли не одну, а целых две гирлянды, и она приняла их с благодарностью, но надеть не смогла. Сладкий запах незнакомых цветов сразу одурманил и вызвал тошноту. Схватившись за руку Флоренс, она с трудом добрела до скамейки в тени развесистого дерева.
— Флоренс, мне нужно передохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98