Он медленно стягивал с нее чулки, и сердце Элизабет забилось, когда она почувствовала его горячие руки на своих бедрах. Роберт тоже не остался равнодушен, прикасаясь к ее шелковистой коже.
– Вы простудитесь, Элизабет, – хрипло произнес он.
– А вам, Роберт, ванна нужна не меньше, чем мне. – Бет нежно улыбнулась. – От вас ужасно пахнет духами.
Он поднял голову, и у Бет перехватило дыхание при виде его улыбки, которую она так любила.
– Мне всегда нравились эти ваши духи, любовь моя.
– Возможно, потому, что я не выливала на себя весь флакон.
В уголках его глаз появились веселые морщинки. Роберт принялся растирать жене ноги, пытаясь хоть немного согреть их.
– Кажется, я уже когда-то делал это.
Их мысли вернулись к прошлому, к воспоминанию о тех немногих ночах, что они провели в охотничьем домике в Керкмуире. Желание, которое до сих пор оба таили в себе, теперь стало явным.
– Раньше вы выглядели значительно моложе, милорд. – Элизабет протянула руку и погладила снежно-белые кудри. Посыпалась белая пыль. Роберт встал.
– Это решает вопрос о том, кто будет принимать ванну, – заявил он. – Мы будем принимать ее вместе.
– Ни за что! – воскликнула Элизабет. – Это неприлично.
Белые брови поползли вверх.
– Боюсь, миледи, вы были бы потрясены, если бы узнали, что происходит в спальнях и в купальнях кое-кого из ваших знакомых.
Роберт снял с себя одежду и принялся стягивать с Элизабет сырое белье. Когда же он поднял жену на руки и та почувствовала его прикосновение к своему обнаженному телу, она не смогла устоять и прильнула к нему, вся дрожа от возбуждения.
Роберт опустился в воду вместе с Элизабет. Теперь она сидела у мужа на коленях – лохань была тесной. Оказавшись в разнеживающих объятиях горячей воды, Элизабет забыла обо всех своих прежних решениях и, закрыв глаза, прижалась к Роберту.
– Миледи, я надеюсь, вы ополоснете мне волосы?
С тяжким вздохом Элизабет повернулась и взглянула на Роберта. Тот расставил ноги, и Бет стала на колени между ними. Она быстро намылила ему волосы, взяла щетку и принялась счищать пудру, облепившую всю голову.
– Я бы предпочел более нежные прикосновения, миледи, – жалобно проговорил Роберт.
– Вы прямо как ребенок, – вздохнула Элизабет и облила его голову водой из ковшика.
Наконец волосы, брови и ресницы Роберта приобрели свой естественный цвет. Элизабет опять села ему на колени и занялась собой. Вскоре они оба были чистыми.
Роберт принялся целовать жену за ухом и в белые плечи. Дыхание замерло у Бет в груди, когда муж взял ее за подбородок и повернул к себе. Несколько мгновений темно-синие глаза испытующе смотрели в бархатно-коричневые. И Роберт прильнул к губам Элизабет. Поцелуй этот был исполнен чувственности и соблазна, а теплая вода еще более усиливала ощущения.
Элизабет обняла мужа за шею и ответила на поцелуй. А Роберт целовал и целовал ее. Но вода уже остывала, а молодые тела горели огнем страсти. Возбуждение Роберта все росло, он ощущал горячее дыхание Элизабет. Он встал, вылез из лохани. Элизабет обнимала мужа. Она была в таком восторженно-возбужденном состоянии, что едва заметила, как Роберт вытер ее и отнес на кровать.
Несколько минут они лежали без движения, в темноте слышалось лишь их прерывистое дыхание. Наконец Роберт приподнялся и внимательно посмотрел в лицо жены. Глаза ее были закрыты, она полностью отдалась чувствам, бушевавшим в ее теле.
Роберт тоже пытался разобраться в своих чувствах. Почему эта женщина обладает над ним такой властью, почему она вызывает в нем такое всепоглощающее желание? Стоило ему почувствовать ее нежное тело в своих объятиях, и весь его гнев бесследно исчез.
Роберт вспомнил происшествие с Кокитто, вспомнил, что он почувствовал, когда ирландец посягнул на Элизабет, – ведь его собственные ответные действия были продиктованы не рыцарскими побуждениями, а просто-напросто ревностью собственника. Конечно, оскорбление, нанесенное Элизабет, было серьезным и требовало извинений, но, безусловно, оно не стоило того, чтобы за него расплачиваться жизнью. И в то же время, видя Элизабет в руках Кокитто, Роберт знал, что готов убить этого ирландца, того самого человека, с которым не раз шел в бой бок о бок. Знал он также, что и сам может погибнуть в схватке с этим великаном.
За всю его жизнь ни одна из женщин не имела над ним такой власти. И теперь Роберта раздирали самые противоречивые чувства. Он с каким-то благоговейным страхом ощущал, что и он, и это восхитительное создание являются частями одного целого; что в этой внезапно возникшей зависимости оба они черпают силы. И в то же время Керкленд страдал от мысли, что эта зависимость делает его самого уязвимым, что его сила оказалась во власти слабой женщины.
Роберт протянул руку и отвел прядь волос с лица Элизабет. Почувствовав его прикосновение, та открыла глаза, и несколько мгновений они не отрываясь смотрели друг на друга, не в силах скрыть свою любовь. Его рука, которая в бою держала тяжелый клей-мор и разила врагов, теперь нежно гладила ее лицо.
– Почему вы так поступили, Бет? Как могли вы покинуть меня?
Его хрипловатый голос дрожал от боли. В глазах Элизабет появились слезы, но она попыталась взять себя в руки.
– Вы были мне нужны, Роберт. Где вы находились, когда были мне так нужны? В тот день, когда я потеряла наше дитя, когда погиб Тимз...
– Тимз погиб? О нет, не может быть! – воскликнул Роберт.
Элизабет больше не могла сдерживаться. Рыдая, она рассказала о страшных событиях того дня. Роберт обнимал жену и пытался ее успокоить.
Элизабет прижалась к мужу, спрятала голову у него на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90