Гленна уселась за стол, рассеянно следя за тем, как на его поверхности собирается лужица дождевой воды. Она становилась все шире и наконец пролилась тонким ручейком на пыльный пол. Гленна машинально подняла голову, и у нее захватило дыхание. Там, в крыше, оказалась дыра величиной с кулак.
Гленна нашла метлу на длинной деревянной ручке и забралась на колченогий стол. Теперь ручка метлы доставала до крыши, и Гленна принялась долбить ею по доскам, окружающим отверстие. Отдохнув, она снова принималась за дело.
Так она трудилась весь день до позднего вечера, спеша пробить себе путь к свободе до того, как вернется Дюк, чтобы убить ее.
Утреннее солнце заглянуло сквозь крышу. Прикинув на глаз, Гленна решила, что теперь отверстие уже достаточно большое, чтобы она смогла пролезть сквозь него, и тут перед ней встала новая проблема: в чем бежать? И халат, и ночная рубашка были разодраны в клочья. И далеко ли она уйдет босиком, без туфель?
Гленна решила поискать, не осталось ли в хижине каких-нибудь вещей Дюка.
Она еще раз внимательно осмотрела каждый угол, но в хижине не было ни комода, ни платяного шкафа, ни сундука — голые стены.
Гленне помог случай. Забредя в дальний угол, она споткнулась, а нагнувшись, обнаружила в полу квадратную крышку. Приподняв ее, Гленна вытащила из углубления небольшой сундучок, а раскрыв его, радостно закричала, обнаружив внутри именно то, что было ей необходимо.
Дрожащими от нетерпения руками она принялась вытаскивать из сундучка и раскладывать на полу свои сокровища — пару старых мужских брюк, несколько грязных, запачканных краской рубашек, рваную куртку и — о, чудо! — тяжелые, но почти целые башмаки. Здесь же нашлась и жуткого вида шляпа. Одеться удалось.
Но не все оказалось так легко и просто. Задрав в очередной раз голову и смерив расстояние от пола до крыши, Гленна поняла, что до краев отверстия ей не дотянуться даже со стола. Гленна подставила стул, но и этого оказалось мало.
Гленна спустилась вниз и задумалась. Отец учил ее, что из всякой ситуации есть выход, нужно лишь уметь увидеть его. И она увидела — ведро с водой, которое оставил ей Дюк. Если его перевернуть, то как раз можно будет дотянуться до края отверстия. Правда, нужно будет вылить последнюю воду, и если ее попытка окажется неудачной, то тогда…
Но Гленна не стала раздумывать об этом «тогда». Она решительно выплеснула воду, перевернула ведро и водрузила его на стул. Затем мысленно помолилась и принялась карабкаться наверх, холодея от страха.
Балансируя, словно акробат на проволоке, она глубоко вдохнула и рванулась вперед и вверх. Сумев зацепиться кончиками пальцев за края отверстия, она медленно, с трудом подтянулась. Вскоре Гленна впервые за много дней увидела свет и вдохнула всей грудью свежий воздух. Это придало ей сил, и она уже без особого труда выбралась на крышу.
«Слава богу, что на мне штаны крепкие», — подумала она и застряла.
А между тем в покинутой ею хижине происходили бурные события, вызванные ее бегством. Оттолкнувшись от ведра ногами, Гленна скинула его на пол. Ведро перевернуло горящую лампу, и по всей комнате сразу же стало расползаться жаркое керосиновое пламя. Оно охватило оставшуюся на полу не пригодившуюся Гленне одежду, перекинулось на стол и поползло по стенам. Сухое, старое дерево вспыхнуло словно солома, и в считанные секунды вся хижина изнутри уже была охвачена пламенем. Гленна почувствовала жар, проникающий сквозь подошвы ее башмаков, скосила глаза вниз и увидела под собой яркие сполохи огня. Она закричала от ужаса, изо всех сил рванулась вверх, но так и не смогла протиснуть бедра в узкое отверстие. Тогда Гленна принялась бешено рвать его края, сажая занозы и рассекая в кровь пальцы. Наконец ей удалось отодрать несколько щепок, и она оказалась на свободе, холодея при мысли о том, что стало бы с ней, сорвись она туда, вниз, в это бушующее пламя.
Гленна осторожно съехала по скату крыши и взглянула вниз, на землю, до которой было не меньше трех метров. Конечно, при таком прыжке легко можно сломать себе руку или ногу, но разве это имеет значение, когда на карту поставлена жизнь?
Гленна поджала ноги, отпустила руки, и земля стремительно понеслась ей навстречу.
23
Звонко залязгали стальные буфера вагонов, лоснящийся черный локомотив выпустил огромную струю пара, и состав замер у вокзала, на котором красовалась большая вывеска: «Денвер». На перрон сошла небольшая группа уставших пассажиров, и в их числе истосковавшийся за дорогу Кейн Морган. Он бросил беглый взгляд по сторонам и машинально отметил, что за время его отсутствия город совсем не изменился. Впрочем, если в Денвере и случились какие-нибудь перемены, Кейну было сейчас не до них. Ему и без этого хватало забот, гораздо более важных и не терпящих отлагательства. Глаза Кейна были красными от недосыпа, а на щеках темнела щетина — путешествие из Филадельфии оказалось долгим и утомительным. И всю дорогу, не давая уснуть, ему отстукивали колеса — Глен-на, Глен-на, Глен-на…
«Где ты, любовь моя? — беззвучно плакало сердце Кейна. — Жива ли ты, цела ли ты? Ах, зачем только Джеймс сделал эту глупость — отпустил тебя одну?»
Впрочем, Кейн не слишком сильно винил брата, поскольку хорошо знал характер Гленны — горячий, независимый и до ужаса упрямый. Кейн пришел в бешенство, получив телеграмму от шерифа Бартоу. Джеймс тоже был потрясен, узнав об исчезновении Гленны, и все рвался поехать вместе с Кейном, остро чувствуя свою вину, но в последнюю минуту дела задержали его в Филадельфии. Сам же Кейн оказался в вагоне поезда спустя всего два часа после того, как прочитал депешу от Бартоу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122