Кент огляделся. Обломок двери, спасший ему жизнь, был привязан к плоту.
– Надеюсь, никто не станет претендовать на мое имущество? – усмехнулся он.
Не дожидаясь ответа, он частично отвязал обломок, чтобы тот мог дрейфовать рядом с плотом. Стюард кое-как устроился на половинке двери и закрыл глаза. Кожа его посерела, он находился на пределе возможного, но все же мог продержаться, если помощь подоспеет достаточно скоро.
Прошел час. На горизонте появилась точка. Возможно, это было то же судно, что и ночью, все еще бороздившее окрестные воды в поисках выживших. На этот раз собравшиеся на плоту начали грести изо всех сил. Их разделяло несколько миль, и все так измучились, что почти не отреагировали на то, что судно скрылось из виду. Вокруг снова простирался лишь пустынный колышущийся океан.
Некоторых новая неудача совершенно лишила надежды. Когда Кент попробовал приободрить их тем, что они хотя бы целы, один, удачливый золотоискатель, возразил ему с угрюмой усмешкой:
– Ах, мистер! Нужно уметь понимать намеки судьбы. Вот возьмите меня. Все, что нажил на приисках, пошло ко дну вместе с нашим пароходом, а месяц назад моя благоверная сбежала с моим лучшим другом. Похоже, я лишний на этом свете.
С этими словами он соскользнул с плота и поплыл, не обращая внимания на оклики. Метрах в десяти он ушел под воду и больше не вынырнул. Другой с минуту тупо смотрел туда, где скрылся их товарищ, потом сжался в тугой комок, обхватив ноги руками, скатился с плота и камнем пошел на дно. Забыв о сломанной ноге, Кент сделал рывок, но опоздал. Боль пронзила его, как безжалостный вертел, а с ней пришли сомнения. Возможно, им всем суждено рано или поздно разделить судьбу этих несчастных?
Тут ему вспомнилась Делия. Как бы она поступила на его месте? Впрочем, она, конечно, обратила бы на пользу даже такое зловещее происшествие.
– Эй, вы, в воде! – вдруг крикнул Кент, заставив остальных вздрогнуть. – На плоту освободилось место. Давайте-ка к нам!
Никто не вызвался помочь, но никто и не протестовал, когда чернокожий стюард вскарабкался на доски. Отдышавшись, он горячо поблагодарил Кента, и некоторое время они беседовали, отвлекаясь от усталости и боли. Их тихие голоса постепенно привлекли внимание, кое-кто придвинулся ближе. И начался общий разговор.
По мере того как рассеивались тучи, солнце пригревало все сильнее. Жажда росла, постепенно заглушая голод, пока не стала непереносимой. К счастью, день пошел на убыль. Ночь обещала прохладу, но зато сводила на нет возможность просигнализировать проходящему мимо судну.
В наступившей темноте большинство людей на плоту забылись сном. Кент не мог уснуть из-за грызущей ногу боли. Он и чернокожий стюард Доусон, которого переполняла благодарность, несли вахту на случай появления корабля.
– Эй, послушайте! – окликнул их шепотом некто, ранее представившийся как почтовый служащий. – Мне что-то не по себе! Вода как будто манит меня. Жаль только, я не увижу своего новорожденного сына. Если со мной что-то случится, передайте это моей жене.
Он достал из-за пазухи серебряную кружку с гравировкой. Благородный металл блеснул в лунном свете.
– Конечно, передадим, – поспешно пообещал стюард, – но только в случае… если… Вот увидите, все обойдется!
Однако утром на плоту недосчитались одного человека, осталась лишь кружка с дарственной надписью. Стюард с тяжелым вздохом спрятал ее на груди. Теперь они дрейфовали ввосьмером среди безбрежного океана, однообразие которого не нарушали даже обломки кораблекрушения.
На сердце у Кента час от часу становилось все тяжелее, а когда второй день на плоту подошел к концу, он потерял всякую надежду снова увидеть Делию. Как она будет жить без него? Куда пойдет? Ведь в Нью-Йорке ей делать нечего, особенно после угроз Фрэнсиса Кэдбери…
Последующие несколько дней прошли в горячечном бреду. Не только раненые, но и прочие впали в тупое забытье от жажды, голода и жары, воображая себя в прохладных струях чистых рек или за столами дорогих ресторанов. Двое умерли, один уплыл в никуда, утверждая, что видит вдалеке корабль. В среду, на четвертый день после кораблекрушения, на плоту оставалось трое: Кент, Доусон и боцман Грант.
Большую часть времени Кент лежал ничком, глядя в зеленые глубины и безуспешно стараясь рубашкой поймать какую-нибудь рыбешку из тех, что стаями проплывали мимо. Иногда он приподнимался на локтях, чтобы оглядеть горизонт. Доусон и боцман тоже смотрели вдаль, лишь изредка меняя позу.
Кент задремал, но был разбужен неожиданным звуком. На плоту слабо билась рыба. Судя по рваной ране на боку, она чудом избегла гарпуна или чьих-то челюстей, но так ослабела, что плавала у самой поверхности, пока плот не поддел ее низко сидящим краем. Товарищи по несчастью осознали свою удачу. Боцман наскоро почистил рыбу и выпотрошил ее карманным ножом. Затем вырезал каждому по маленькому кусочку бледного жестковатого мяса, показавшегося Кенту восхитительным, хотя рыба, по словам Гранта, не относилась к промысловым.
К следующему утру она заветрилась, но каждый, давясь, все же проглотил свою порцию. У Доусона к тому времени начались видения, как и у других до него. Раз за разом ему казалось, что на горизонте виден парус, и он с криком вскакивал, только чтобы убедиться, что снова ошибся. Когда он в очередной раз начал выкрикивать что-то о корабле, боцман не выдержал:
– Да нет там ничего, приятель, ни единой чертовой посудины! Если б была, от меня бы ей не укрыться, потому как глаза у меня орлиные… Чтоб мне пропасть, и впрямь что-то плывет!
Кент присмотрелся. Мимо них примерно на расстоянии двух миль как будто шла шлюпка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88