Тебе будет легче.
Я больше не могла терпеть эту муку. Я должна знать правду.
– Где мой ребенок?
– Ребенок, – сказал доктор Кляйн, – родился мертвым.
– Нет!
– Да, дорогая, – сказала Ильза нежно. – Все эти переживания, ужасы, все сказалось.
– Но я хотела ребенка. Я хотела маленького... Это был мальчик?
– Это была девочка, – ответила Ильза.
Я видела так отчетливо мою маленькую девочку. Видела ее в крохотном шелковом платьице, подрастающую, отправляющуюся в школу. Я почувствовала слезы на щеках.
– Она была живой, – сказала я.
Я улыбалась от ее жизни во мне, я привыкла ее чувствовать. Нет, нет, должно быть, произошла ошибка. Доктор Карлсберг склонился ко мне.
– Шок от случившегося был слишком силен. И мы ожидали такой исход. Пожалуйста, успокойтесь. Помните, вы теперь свободны и сможете зажить счастливой жизнью.
Счастливой жизнью! Мне хотелось кричать на них. Мой возлюбленный, по вашим словам, никогда не существовал. Я придумала свое замужество. Но ребенок был живое существо, и теперь вы утверждаете, что он мертв.
Ильза сказала:
– Мы позаботимся о тебе, Елена...
Мне хотелось кричать! «Мне не нужна ваша забота. Мне нужен мой ребенок. Как вы смеете ставить на мне опыты! Как смеете пробуждать во мне галлюцинации, не имеющие отношения к действительности?» Если меня обманули, я хочу знать об этом. Нет ничего хуже неопределенности. О, да, определенность появилась. Эта ужасная утрата. Ребенка, который должен был стать моим утешением, у меня отняли.
Я лежала без чувств. Я не ощущала такого отчаяния с тех пор, как они объявили мне, что Максимилиан, которого я считала своим мужем, не более чем миф.
«Ты очень слаба, – сказали они мне, – тебе не следует вставать с постели». Я не чувствовала себя слабой физически, только духовно опустошенной и отчаявшейся.
Все эти месяцы я жила ради моего ребенка. Я представляла в мечтах, как Максимилиан возвращается ко мне и я гордо показываю ему нашего ребенка. Я верила в это так, как всегда верила в реальность тех трех дней совершенного счастья. Я заколебалась, только чтобы не огорчать добрую Илъзу. Но уверенность никогда не Покидала меня. Никогда!
– Я должна увидеть своего ребенка, – сказала я. Доктор Кляйн ужаснулся.
– Это усилит ваше отчаяние.
Я требовала – я хочу видеть свое дитя.
– Мы хороним ее сегодня, – сказал доктор Кляйн.
– Я должна быть там.
– Обряд будет очень простым, а вам нельзя вставать с постели. Вы должны быстрее поправиться.
Я повторила свое требование: я должна видеть своего ребенка, Ильза.
– Елена, милая, все позади. Тебе следует все забыть Ты можешь вернуться домой, забыть весь этот кошмар Пройдет немного времени – и как будто ничего не было. Ты так молода.
Я стояла на своем.
– Так никогда не будет. Все, что, возможно, случится со мной, будет так же незабываемо и реально, как и происшедшее здесь.
– Вы думаете, я смогу это забыть?
– Доктору Карлсбергу теперь это не нужно. Его опыт удался. Ему хотелось бы, чтобы ты вернулась в нормальное состояние.
– Доктор Карлсберг преуспел со своими лекарствами, вызывающими сновидения. Я хочу видеть своего ребенка.
– Елена, дорогая. Лучше не надо.
– Вы пытаетесь убедить меня, что я родила чудовище?
– Конечно, нет. Маленькую девочку, родившуюся мертвой.
– Я ощущала ее такой живой!
– Роды были трудными. Ты так мучилась, гораздо больше, чем представляешь. Все это привело к такому результату. Врачи боялись именно этого. В подобных обстоятельствах это лучший выход.
Я повторила:
– Сегодня они хоронят моего ребенка, я должна видеть ее до погребения.
– Будет лучше...
Я приподнялась на локте и закричала:
– Хватит говорить мне, что мне делать! Я больше не буду жертвой ваших экспериментов.
Ильза казалась испуганной.
– Я переговорю с врачами.
Они усадили меня в кресло на колесиках, потому что доктор не разрешил мне идти. Меня привезли в комнату, где на постаменте стоял маленький гробик. Комната была затенена, но немного света пробивалось через жалюзи и там лежала она, мое маленькое дитя, с маленьким сморщенным личиком, в белом чепчике. Мне хотелось поднять ее на руки, прижать к себе, вдохнуть жизнь в это маленькое слабое тельце.
Горячие слезы хлынули из моих глаз, горькое отчаяние сжало сердце.
Они молча отвезли меня к себе, положили на постель, поправили подушки и расправили простыни. Они делали все, чтобы утешить меня, но утешение не приходило.
Лежа в постели, я слышала голоса женщин с лужайки.
Все кончилось. Сновидение и кошмарный сон. Мне еще не было девятнадцати, но я чувствовала, что пережила больше, чем многие другие за всю свою жизнь.
Ильза не покидала меня ни на минуту. Она постоянно подчеркивала то обстоятельство, что я теперь свободна. Я смогу снова вести прежнюю жизнь, как до Ночи Седьмой луны. Она отвезет меня в Англию, где ничего не изменилось, и это будет для меня наилучшим лекарством.
Я много думала об этом и пришла к выводу, что мне следует поступить именно так.
Мне следует отдалиться от этого безумного приключения. Мне нужно забыть, мне следует начать все сначала.
Я оставалась в клинике доктора Кляйна еще две недели и почти перед отъездом, так я была поглощена своей собственной трагедией, вспомнила Гретхен Шварц.
Я рассказала Ильзе, как я нашла рыдающую девушку в ее комнате, и та обещала разузнать о ней у доктора Кляйна.
Доктор Кляйн сам обратился ко мне.
– Вы спрашивали о Гретхен Шварц. Вы перемолвились словечком. Она рассказала вам свою историю?
– Да, бедняжка. Она была так несчастна.
– Ей не повезло. Она умерла, но с ребенком все в порядке. Прекрасный мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98