Каждый крупный камень, как мне сказали, имел свою историю. Каждый был завоеван в битве. В те времена общая дикость царила в стране, и маленькие герцогства и владения непрерывно воевали друге другом. Центральный алмаз и два рубина по краям служили символом непобедимости герцогов Рохенштейнских. Существовало поверье, что исчезновение креста приведет к прекращению династии. Вот почему, а не только из-за ценности, крест так тщательно охраняли, считая его легендарным символом целостности государства.
Я вздохнула облегченно, когда крест вернули в футляр и закрыли сундук, те же чувства владели, несомненно, и солдатами. Они расслабились и перестали походить на каменные статуи. Дети также переменились, они заговорили громко, во весь голос, хотя до этого только перешептывались.
Мне показалось, что они хорошо знакомы с солдатами. Один из них, сержант Франк, оказался на редкость разбитным парнем.
Мы вышли из часовни на солнце.
– Ну вот, – сказала фрау Грабен, – теперь вы виде прецессионный крест. Со временем вы увидите все наши достопримечательности.
Казалось, она внутренне усмехнулась, и опять я поймала себя на мысли, что в действительности я знаю ее совсем мало.
ГЛАВА 10
Вначале на Могильный остров меня привезли все же мальчики. Каждый день первой недели в Клоксбурге мы отправлялись в лес, они – на пони, а я – на кобылке. Я любила эти прогулки, они помогали получше узнать детей, еще больше, чем прежде, меня притягивал лес, всякий раз; мне казалось, я стою на пороге приключения. Стояло лето, и склоны гор окутывала легкая сине-розовая дымка: это цвели горечавки и орхидеи. На фоне зелени от них просто захватывало дух.
В тот день мальчики привели меня на холмы. Мы подъехали к небольшому очень густому лесу, под сводами которого было трудно пробираться на лошади. Некоторое время мы выехали на поляну, где, к моему удивлению, я увидела озеро с островом посредине. На берегу – две лодки с веслами.
Они решили привезти меня сюда, догадалась я, чтобы показать кое-что, чем гордились.
Мы привязали лошадей к одному из деревьев, и мальчики стали собирать листья и цветы, росшие у воды.
Затем Дагоберт, сложив руки рупором, крикнул:
– Франц! Франц!
Я спросила, кого они зовут, и они обменялись таинственными взглядами. Дагоберт ответил:
– Подождите и все увидите, мисс.
Повторив, что хочу знать, что они задумали, я обратилась к Фрицу.
Он показал на остров посреди озера, и я увидела лодку, спускаемую на воду. В нее вскочил человек и начал грести к нам.
– Это Франц, – сказал Фриц.
Дагоберт поспешил первым раскрыть тайну.
– Франц – смотритель Гребер Ицзел – Могильного острова. Он плывет, чтобы перевезти нас, и мы положим цветы на могилы наших мам. Можно взять лодку самим, но Франц любит, чтобы звали его.
Расстояние до Могильного острова не превышало, я думаю, четверти мили. Человек в лодке был очень стар и сгорблен, седая борода почти полностью закрывала лицо, были видны только глаза в глубоких морщинках.
– Франц, – крикнул Дагоберт, – мы хотим показать мисс Трант остров. Старик подогнал лодку к берегу.
– Ну, молодые господа, – сказал он, – я ждал вас. У него был глухой голос, он был одет в длинную черную рубаху, голову прикрывала маленькая черная шапочка. Маленькие глазки уставились на меня.
– Я слышал о вашем приезде, фройляйн. Вы должны побывать на моем острове.
– Она хочет видеть могилы, – сказал Дагоберт.
Я не высказывала подобного желания, но сочла неприличным заявлять это в присутствии хранителя.
– Вы приехали вовремя, молодые господа, – сказал Франц.
Он взял меня за руку, чтобы помочь сесть в лодку. Его рука была холодна, шершава и суха. Что-то в его облике заставило меня вздрогнуть. Мне он напомнил мифического Харона, перевозчика мертвых через подземную реку Стикс. Фриц был сзади меня, готовый, как мне казалось, прийти мне на помощь, и меня это тронуло.
Дагоберт прыгнул в лодку.
– Вам страшно, мисс? – спросил он весело, явно надеясь на мой испуг.
– С чего ты взял?
– Франц живет на Могильном острове совсем один, правда, Франц? Многие боятся идти сюда, потому здесь никого нет, кроме мертвых и, конечно, Франца.
– Интересно, вы испугались? Франц не боится. Он живет здесь совсем один с мертвыми, правда, Франц?
– Семьдесят лет, – сказал он. – Семьдесят лет на острове. До меня смотрителем был мой отец, и я знал, что сменю его. – Он печально покачал головой. – У меня нет сына сменить меня.
– Что же они будут делать, когда ты умрешь, Франц? – спросил Дагоберт.
Старик покачал головой.
– Привезут кого-нибудь еще. Раньше это место передавалось от отца к сыну.
– О, Франц, мертвым это может не понравиться. Клянусь, они будут преследовать его и прогонят.
– Это очень печальная тема, – сказала я. – Уверена, что Франц останется смотрителем еще на многие годы.
Франц одобрительно взглянул на меня.
– Мой дед жил до девяноста, мой отец – до девяноста трех. Говорят, мертвые обладают даром продлевать жизнь своим смотрителям.
– Но у тебя нет сына наследовать тебе, Франц? Напомнил ему Дагоберт. – Им это не понравится.
– Дагоберт, почему это тебя так радует? – спросила я.
– Ну, они вылезут и начнут охотиться за следующим, вот почему.
Весла мягко ложились на воду. Я видела остров теперь очень отчетливо. Там были аллеи деревьев и цветущих кустарников. Все было очень красиво, а среди деревьев стоял маленький домик, напомнивший мне избушку из имбиря Ханселя и Гретель. Мне показалось, что я снова попала в сказочную страну.
Лодка остановилась и мы вышли на берег.
– Вначале покажи нам герцогские могилы, – потребовал Дагоберт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98