– Не забывай о приличиях, господин Фреди, я всегда учила тебя этому.
– Черт побери, женщина. Я уже не в детской.
– Ты всегда будешь в детской, когда речь идет обо мне, и то же относится к твоему высокопоставленному и могущественному кузену.
– Он всегда был твоим любимцем.
– Не болтай глупостей! У меня не было любимцев. Я любила вас обоих, не позволяла дерзить мне тогда и не позволю сейчас.
– Мне следовало давно выгнать тебя из Клоксбурга.
– Кто ж тогда будет ухаживать за твоими выродками?
– Ну, старая ведьма, найду десяток, если потребуется.
– Но ты доверяешь только своей старой нянюшке, а?
– Не дальше ворот Рандхаусбурга.
– Послушай меня, господин Фреди, кончай косить глаз на мисс Трант.
– Ты привезла ее сюда.
– Не для твоих забав.
– Мне решать, где и когда развлекаться.
– Не здесь, хозяин.
– Кто мне помешает, ты, что ли?
– Нет, не я. Мисс Трант, она может. Она – не про тебя.
– Кто тебе сказал, что она мне приглянулась?
– Тебя всегда тянуло к свежему личику. Вас обоих. Уж мне не знать тебя? Старой нянюшке по душе ваши развлечения, но не с мисс Трант, господин Фреди. Я ее не отдам. Поэтому займись той малышкой, дочерью хозяина постоялого двора, я уже прослышала об этой истории.
– Вольно тебе слушать разное.
Она рассмеялась.
– Не пытайся командовать мною, старая интриганка. Они вошли в Рандхаусбург, и их голоса стихли. Меня возмутила легкость, с которой они говорили обо мне. Мне уже стали понятны намерения графа; они ничем не отличались, от его действий по отношению к другим женщинам, но меня удивила фамильярность, с которой она обращалась с графом, и неожиданное открытие, что приглашение приехать в Германию для обучения детей графа английскому языку исходило только от фрау Грабен.
После отъезда графа я отправилась в Рандхаусбург и постучалась в комнату фрау Грабен. Она все еще не оправилась от волнения; она выглядела так, словно только что явилась с увеселительного представления.
– Входите, дорогая, – пригласила она.
Она сидела в кресле-качалке, лакомясь кусочком фруктового торта.
– Садитесь. Не хотите ли выпить чаю?
У меня появилось ощущение, что она пытается успокоить меня. Чаю! Англичан всегда можно умиротворить чашечкой чая.
– Нет, благодарю вас.
– Прекрасно, тогда стакан вина. Мне прислали немного из Мозельской долины. Неплохое вино.
– Никаких напитков, спасибо. Мне хотелось бы серьезно поговорить с вами.
– Ох, вы слишком серьезны, мисс Трант.
– Одинокой женщине следует быть серьезной.
– Вы не одиноки. У вас есть симпатичная тетя, люди из книжной лавки и тот священник...
Она выглядела удивительно информированной.
Я начала догадываться, что она знает обо мне больше, чем я думала. Конечно, она немного пожила в Оксфорде, наверняка беседовала с продавцами, обслугой в отеле и, вероятно, почерпнула от них кое-что обо мне. Но как ей это удалось, практически без знания языка?
– Откуда вы знаете?..
– Собрала по крупицам. Должно быть, вы сами рассказали мне кое-что во время наших бесед.
– Так это вы решили, что следует пригласить меня для обучения ребятишек? То есть, это была полностью ваша идея?
– Ну, мы как-то говорили об этом. А находясь в Англии, я решила, что вы самый подходящий человек.
Она наклонилась ко мне, продолжая уплетать торт.
– Вы мне очень приглянулись и я не хотела потерять вас. В конце концов, мы провернули славное дельце, не правда ли?
Те могущественные люди, которых она нянчила в малолетстве, должно быть, обожали ее, иначе не дали бы ей столько власти. Я вспомнила манеру ее обращения с надменным графом, вот оказывается, почему в ее власти пригласить учителя английского языка в его дом без его ведома. Несомненно, эта привязанность к старой няне говорила в пользу графа и свидетельствовала о некоторой мягкости его характера.
– Так вы можете пригласить в замок кого угодно по вашему желанию?
– Я была для них матерью. У этих людей нет времени или желания самим воспитывать детей, и роль матерей выполняют няни. Видите ли, мы сентиментальная нация, и матери много значат для нас.
Моему удивлению не было предела. Я всегда знала, что обязана своим присутствием здесь фрау Грабен, но мне даже не могло прийти в голову, что все решила только она сама.
– Не беспокойтесь, – сказала фрау Грабен. – Я позабочусь о вас.
Ее слова успокаивали, но я снова заметила в ее глазах искорки лукавства и созерцательности. С таким выражением она наблюдала за пауками в тазике.
Граф не замедлил явиться в Клоксбург. Мы сидели в комнате в башне, где я взяла в обыкновение проводить беседы на вольные темы. Предлагая детям рассказывать о дворце герцога, я затем переводила их рассказы на английский. Учитывая их интерес к дворцу и всему, что там происходит, я полностью завладела их вниманием.
При его появлении дети с поклоном поднялись со своих мест, а Лизель склонилась в книксене. Он махнул рукой, предлагая им сесть.
– Прошу вас, продолжайте, мисс Трант. Мне хотелось бы понаблюдать за ходом урока.
Я была преисполнена решимости скрыть от графа свое беспокойство.
– А теперь, – сказала я, – перед вами сторожевая башня. Пожалуйста, Фриц, скажи это по-английски.
Фриц слегка запнулся, но в принципе удовлетворительно справился с вопросом.
Затем я попросила по-английски Дагоберта показать, где находятся казармы, и рассказать об их обитателях. Дагоберт очень интересовался солдатами, и я чувствовала, что здесь он не подведет меня.
Я попросила Лизель показать мне большой колокол и рассказать, когда он звонит.
Они запинались на каждом шагу, я продолжала урок, но, честно говоря, дети были далеко не на высоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98