Ребенок, уловив, что речь идет о нем, стал с интересом прислушиваться. Заметив это, горбунья сменила тему разговора:— А чем нас там покормят, в твоем трактире, Том?— Ну, я так думаю, будет утка или бекас… или оленина. А может быть, миноги и осетр…— Мы должны твердо помнить наши роли, — сказала горбунья.Ребенку захотелось, чтобы снова заговорили о нем, и маленькие ручки заколотили по горбу.— Нэн, Нэн, — говорило дитя. — Грязная Нэн!Не люблю грязную Нэн!— Тише, золотце, тише, — понизив голос, сказала горбунья.Когда четверка добралась до трактира, начало смеркаться, и это им было даже на руку: при дневном свете они чувствовали себя неуверенно, да и ребенок к тому времени уснул.Том прошел во двор и отыскал хозяина. В ожидании попутчика трое остальных стояли под вывеской.— Может, не стоило заходить сюда, — сказала Нелл. — Сделали бы себе постели под изгородью — и порядок!— Ничего страшного не будет, — пробормотала горбунья. — И вообще, чуть свет, мы уйдем.Наконец Том кликнул их: он стоял вместе с хозяином.— Так это, значит, вы, — сказал тот. — Две женщины, два мужчины и мальчонка. Вообще-то я не принимаю на постой бродяг и извозчиков. Мой трактир для людей высшего разряда.— Мы заплатим, — быстро сказал Том.— Каждый день, приходят-уходят, уходят-приходят, — продолжал хозяин. — Только что перед вами здесь останавливался полк солдат.Том вынул кошелек и показал его содержателю трактира.— Платим заранее, — сказал он. — Мы устали и проголодались. Давайте тут же, не сходя с места, обо всем договоримся.— Хорошо, отлично, — согласился хозяин. — Что будете есть? Ужин за общим столом обойдется вам в шесть пенсов на человека.Том бросил взгляд на горбунью, и та сказала:— Нельзя ли нам поесть отдельно. Вообще, мы бы даже взяли отдельную комнату.Трактирщик почесал в затылке и оглядел усталую четверку.— За все платим, — сказал Том.— Тогда все будет устроено. Просьба подождать в общей комнате. Когда еда будет готова, вас позовут к столу.Они прошли в трактир, а Том с хозяином остались во дворе, чтобы утрясти вопрос об оплате.В общей комнате уже расположилось несколько человек. Горбунья, поколебавшись, стремительно пошла вперед с ребенком на руках, по бокам от нее шли Нелл и Гастон.Люди, беседовавшие за столиками у окон, поприветствовали их. Глаза толстой леди, пышно разукрашенной бантами, остановились на ребенке.— Боже, до чего измученный, — посочувствовала она. — Бедная крошка. И давно она уснула?— Это мальчик.— Значит, не она, а он. Вы издалека?— Из Лондона.Остальные говорили только о войне, вздыхали о старых добрых временах, когда в стране была тишь да благодать, и во всех бедах винили «француженку». Грузный мужчина с коротко остриженными волосами, купаясь в лучах всеобщего внимания, объяснял честной компании, почему война с роялистами была неизбежна и необходима. К доводам и точности изложения событий можно было и придраться, но присутствовавшие предпочитали не связываться с оратором.— Королева, будь ее воля, обратила бы всех нас в католиков, — вещал он. — Вас, сэр, и вас, мадам, и вас, юная леди, и этих, которые сюда только что пришли, даже горбунью с ребенком. Мы бы все здесь были католиками, доведи она свои черные замыслы до конца.— Уж лучше умереть, чем стать католиком, — сказал другой мужчина.— Вот для чего, скажите, — продолжал первый, — в день Святого Иакова эта, с позволения сказать, королева отправляется пешком в Тибурн? Да чтоб отдать честь умершим там католикам! Уж как бы она была рада, если б увидела на виселицах Тибурна нас, протестантов. Уж будь я во время ее бегства в Эксетере, она бы от меня не ускользнула. Я б ее привез живьем в Лондон, она бы у меня поплясала!..— Она же просто злодейка! — подала голос одна из женщин. — И, говорят, все французы такие.— Ничего, недолго ждать осталось. Скоро мы у себя в Англии разделаемся со всеми королями и королевами. Этой публике у нас здесь делать больше нечего!— Но если даже короля убьют в сражении… или потом, — сказал толстячок с короткими ножками, — у него же все равно останутся дети, которые будут мутить воду.— Я как-то видела принца Чарлза, — сказала костлявая женщина.— Уродливый малый!— Ну, может быть, и да, — улыбаясь, сказала женщина.— Что вы имеете в виду?— Ну… он смуглый, почти как цыган… Большой нос и рот тоже… Он был всего лишь мальчишка, и все же…— Да вы, случайно, не роялистка, мадам? — укоризненно спросил грузный мужчина.— О, нет, я бы не сказала. Он был всего лишь мальчишкой. Принц Чарлз… И он проезжал верхом через наш город в сопровождении брата, Джеймса. Кажется, это было перед сражением около Эджхилла.— Эджхилл, — проворчал мужчина, — мы почти что держали в руках этих мальчишек там, в Эджхилле. Если бы только я был там!..Женщина задумалась.— Нет, на самом деле он не уродлив… Особенно, когда улыбается. А он улыбнулся мне и снял шляпу, словно я придворная дама. Со мной рядом стояла женщина, так она заявила, что принц улыбался ей, подумайте только!..— Вас ослепили роялисты! — усмехнулся мужчина.— Нет! Только принц, и никто больше. Хотя там были и другие джентльмены: графы, лорды… Наверное, их можно назвать и красивьши, но принц… Этот мальчик, смуглый и некрасивый мальчик… Может быть, все дело в том, что он был всего лишь мальчиком…— Как же! — сказал мужчина. — Его королевское высочество! Теперь ему уже не бывать больше высочеством. Скоро, очень скоро он сам захочет забыть, что был когда-то принцем Уэльским и наследником королевства, которое в нем больше не нуждается. Люди будут стесняться говорить о королях и королевах, в этом уж будьте уверены. Мы выберем себе лорда-протектора, а коли он нам будет не по вкусу, сбросим его и выберем другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108