Они передали Изабелле послания, а она позвала слуг и приказала им накормить гонцов и устроить их отдохнуть после длительного путешествия.Когда они с Эммануилом остались наедине, она протянула ему письма. Лицо ее смертельно побледнело, руки дрожали.– Умоляю тебя, Эммануил, прочти их мне.– Они предназначены для твоих глаз, дорогая.– Знаю, но у меня так сильно трясутся руки, а глаза не воспринимают слов.Когда Эммануил сломал печать, вскрыл письма и начал их читать, Изабелла пристально наблюдала за ним и заметила, что лицо его побледнело.– Что там, Эммануил? – поспешно спросила она. – Ты должен сказать мне сейчас же.– Ребенок родился мертвым, – отозвался он.У Изабеллы перехватило дыхание, и она бессильно опустилась в кресло. Ей казалось, что комната плывет перед глазами, а в ушах раздаются ехидные голоса – голоса тысяч замученных и казненных людей. Эти голоса шептали ей что-то зловещее.– Но с Маргаритой все в порядке, – продолжал Эммануил. Затем воцарилась тишина, и Изабелла обратила к мужу свое лицо.– Там есть еще что-нибудь? – спросила она. – Умоляю, ничего от меня не скрывай.– Да, есть, – медленно проговорил он. – Хуана с Филиппом провозгласили себя наследниками Кастилии.– Хуана! Но ведь это невозможно! Она же моложе меня.– Так пишут твои родители.– Как Хуана могла совершить такое?– Это произошло из-за того, что у нее весьма тщеславный муж.– Но это ужасно! Она разобьет сердце матери. Ведь это скандал внутри семьи!– Тебе не следует бояться, – нежно промолвил Эммануил. – Твои родители разберутся, как лучше уладить все недоразумения. Они хотят, чтобы мы готовились немедленно покинуть Лиссабон и выехать в Испанию. Они собираются принародно провозгласить тебя наследницей Кастилии.Страшная усталость овладела Изабеллой, голова неустанно болела. В это мгновение она подумала: «Я не хочу никаких скандалов и ссор. Хочу, чтобы меня оставили в покое. Я хочу родить ребенка».Вдруг она ощутила движение ребенка в своем чреве, и настроение ее изменилось. Королеве не пристало думать о собственных желаниях.Она осознала, что дитя, шевелящее сейчас ножкой, по-видимому, сможет стать наследником всей Испании и всех подвластных Испании земель в Новом Свете.Значит, у нее множество дел, и нельзя впадать в апатию. Она должна бороться за права своего ребенка, даже если ее противник – родная сестра.Когда она заговорила, голос ее прозвучал решительно:– Когда мы будем готовы отправиться в Испанию? ТОРКВЕМАДА И КОРОЛЬ АНГЛИИ Томас Торквемада лежал на постели, тяжело дыша. Подагра невыносимо мучила его, и ему все труднее и труднее становилось передвигаться.– Так много надо сделать, – шептал он, – а времени остается так мало. – Однако подобные слова показались ему упреком Всемогущему, и он добавил: – Но Твои дела будут сделаны.Он часто размышлял о Хименесе, архиепископе Толедском, который, как ему казалось, мог наследовать мантию Торквемады. Он не сомневался, что именно этот человек в один прекрасный день сумеет побороть все свои чувства и доведет начатое им великое дело до конца.Торквемада с удовлетворением оглядывался на последние тридцать лет. Теперь он мог только дивиться тому, что произошло с той поры, как он в пятидесятивосьмилетнем возрасте покинул монастырь и начал крупными буквами вписывать свое имя в историю страны. Его великие успехи заключались во введении инквизиции и изгнании евреев.Когда он вспоминал об этом, то приходил в восторг. Увы, теперь его подводило старое немощное тело, и, кроме того, у него было множество врагов. Ему хотелось почаще видеться с Хименесом. Он не сомневался, что такому человеку можно доверить направлять суверенов на должный путь, и можно спокойно отдать в его руки судьбу Испании.– Мне надо подготовить его, еще многому научить, – шепотом приговаривал Торквемада. – Но увы, времени почти не осталось.Он страшно устал, потому что только что распрощался с главными инквизиторами. Он созывал их в Авиле, чтобы дать им новые инструкции, которые он составил для введения в кодекс инквизиции. Он постоянно думал о преобразованиях, о расширении организации, чтобы грешникам как можно труднее было ускользнуть от альгвасилов. Альгвасил – судейский, а также полицейский чин в Испании.

Он знал, что начиная со славного 1483 года, когда учредили инквизицию, и по сегодняшний день, когда он, лежа на твердом тюфяке, думал о том, сколько ему еще осталось сделать, на кострах сожгли заживо около десяти тысяч еретиков.«Восемь тысяч костров, – размышлял он. – Но были еще очень многие, кого привлекали к суду. Около ста тысяч человек в стране были признаны виновными и их подвергли незначительным наказаниям. Неплохие достижения».Его изумляло, что у такого человека, как он, находятся враги внутри самой церкви, и что, наверное, самый влиятельный его враг – сам Папа.Как все было по-другому, когда папскую тиару носил добродушно-беспечный Иннокентий VIII. Распространялись отвратительные слухи относительно жизни Родриго Борджа – Папы Александра VI. Поговаривали, что у него есть любовницы и множество детей, которыми он страшно гордился и наделял всевозможными почестями.Торквемаду, приверженного власянице и жесткому тюфяку, это ужасно возмущало; но больше всего его потрясло то обстоятельство, что хитрый и проницательный Борджа, похоже, получал чуть ли не удовольствие, любыми способами срывая планы Торквемады.«Наверное, неизбежно, что блудник и грешник хочет сломить человека, повседневно ведущего святую жизнь, – думал Торквемада. – Но какая жалость, что этот человек является самим Его Святейшеством!»Глаза горели на бледном лице Торквемады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86