Этот ветер – спиртное английского изготовления, и почти все англичане находят его превосходным и пьют в огромных количествах. Считается, что каждый седьмой год его изготовляется столько же, сколько в предыдущие шесть; и тогда его поглощают так много, что вся нация, можно сказать, пьянеет и деловая жизнь почти замирает.

По цвету, а также по своим опьяняющим свойствам он напоминает красное вино, которое ввозят из Португалии, и по сходству названий их часто путают, хотя редко кто потребляет и то и другое. Достать его можно в любом приходе королевства, изрядное количество поглощается в Лондоне, где несколько таверн выделено исключительно для его продажи, и ничем другим хозяева там не торгуют.Расхождения в наших расчетах вызвали кое-какие замечания с моей стороны по адресу миссис Хамфриз; но с ответом она не замедлила. Ни к чему ей брать лишнее с джентльменов. У нее всегда останавливаются лучшие дворяне острова, и в жизни ее не было, чтобы кто-нибудь к ее счету придрался, хоть она и живет в этом доме больше сорока лет, а за это время здесь побывала и гемпширская знать, и стряпчий Уиллис только у нее и стоит, когда приезжает в эти края. Не с таких путешественников она живет, что уедут – и прости-прощай, больше она их не увидит; ее постояльцы очень даже могут приехать снова, а значит, только они и имеют право жаловаться.Так оно и шло, и разговорчивость ее, казалось, грозила стать совсем уже невыносимой, но я все это разом прекратил: взял и уплатил по счету.Нынче утром наши дамы побывали в церкви, больше, боюсь, из любопытства, чем из благочестия; их сопровождал капитан в сверхвоенном обличье, с кокардой на шляпе и шпагой на боку. Столь необычная картина в этой маленькой церкви привлекла всеобщее внимание и, вероятно, сильно смутила женщин, которые были не убраны и жалели, что у них нет при себе нарядов – из-за младшего священника, главного, кто на них любовался.Оставшись один, я удостоился посещения самого мистера Хамфриза, тот производил больше впечатления как фермер, а не как хозяин гостиницы. Последнюю он почти целиком оставил на попечении жены и в этом, сдается мне, проявил большое благоразумие.Так как ничего более примечательного в этот день не произошло, закончу рассказом об этих двух характерах, насколько разобрался в них после нескольких дней совместного проживания.Эта милая пара на вид только что перевалила за шестьдесят лет; они и не стеснялись рассказывать такое, что позволило угадать их возраст как более или менее соответствующий этому предположению. Казалось, они скорее гордятся, что так похвально использовали время, чем стыдятся, что прожили так долго. А это – единственное объяснение, которое я могу найти для того, почему иные прелестные дамы, да и господа тоже, желают, чтобы сверстники их внуков считали их моложе, чем они есть. Кое-кто, впрочем, из тех, что торопятся судить по наружности, могут усомниться, так ли уж похвально они использовали время, как я намекнул. Повсюду были свидетельства только бедности, нужды и недовольства, и они ничего не могли предложить покупателю за его деньги, кроме нескольких бутылок ветра и других спиртуозных напитков, а на закуску – ржавого бекона и заплесневелого сыра. Но, с другой стороны, нужно помнить: все, что они получали, было в такой же мере чистой прибылью, как и благо кораблекрушения, ибо такая гостиница сильно отличается от кофейни: здесь нельзя ни посидеть, не платя, ни получить чего-нибудь за деньги.Опять же, повсюду были не только признаки бедности, но и признаки древности. На что ни взгляни, на всем увидишь шрам, оставленный рукою времени: за последние десять лет явно не обновлялась домашняя утварь, так что все деньги, какие за это время попали в дом, там и остались, если не были истрачены на покупку еды или других скоропортящихся товаров; но на это хватало малой части того, что приносила ферма, а она, как признал фермер, очень неплохо его кормила. В самом деле, трудно даже вообразить, какие суммы можно сберечь, если жить впроголодь, и как легко человеку умереть богатым, если он не против того, чтобы жить почти как нищий.Да и такое житье впроголодь не так страшно, как многие опасаются. Оно не съедает плоть человека, не лишает его бодрости. Хороший тому пример – знаменитый Корнаро, Венецианец Луиджи Корнаро (1467–1566) написал трактат «Преимущества умеренной жизни» (1558), выдержавший в Англии множество изданий. С потомком Корнаро, послом Венеции в Англии, был знаком Дж. Аддисон, писавший о трактате в Э 195 «Зрителя»: «…он исполнен духа веселости, веры и здравомыслия, естественно проистекающих от воздержанности и трезвенности».

а еще – фермер Хамфриз: весь кругленький, с упитанным круглым лицом, украшенным подобием улыбки, и если и удрученный, так возрастом своего кафтана, а не своим собственным.Дело в том, что имеется одна диета, от которой люди худеют больше, чем от любого воздержания, хоть я и не встречал предостережений против нее ни у Чени, ни у Арбетнота, Близкий друг С. Ричардсона и, соответственно, недоброжелатель Филдинга, Джордж Чени был автором «Эссе о здоровье и долгожительстве» (1724). Действенность его рекомендаций опровергала тучность самого доктора: он весил свыше 200 кг. Английский публицист Джон Арбетнот (1667–1735), «остроумец» из кружка Свифта и Попа, опубликовал в 1731 г. «Эссе о природе недомоганий».

ни у какого другого современного писателя, касавшегося этого вопроса. Даже названия ее, кажется, не найти в словаре высокоученого доктора Джеймса. Автор трехтомного «Медицинского словаря» (1743–1745) Роберт Джеймс (1705–1776) был более известен своим «порошком» против лихорадки, чрезмерную дозу которого считают причиной смерти О.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39