– И что он сказал? – Я смотрела на нее не мигая.
– Он сказал, что это обычная благотворительность. Он тратит небольшую сумму, но выручает из беды человека. Что-то вроде этого.
– Зачем ему это нужно?
– Не имею ни малейшего понятия.
– О какой сумме шла речь?
– За три года – около тридцати шести тысяч долларов.
– Да, дела! – выдохнула я. – Только что меня обвинили в том, что я вставляю палки в колеса, мешаю вести расследование, порученное Лонни, а тут я узнаю, что истец, оказывается, занимался систематическим подкупом основного свидетеля. Если Лонни узнает про это, его хватит удар!
– Примерно то же самое я сказала Кену. Он заявил, что просто хотел немного помочь человеку.
– Он что, не понимал, как это будет выглядеть, если об этом узнают? Это же прямой подкуп свидетеля. Поверьте мне, Кэртис вовсе не такой надежный свидетель, за которого он пытается себя выдать. Теперь-то мы точно не сможем использовать его в суде, как беспристрастного свидетеля.
– Кен объяснил, что не видит здесь особых проблем. Просто у Кэртиса были трудности с поисками работы, он хотел уезжать в другой штат, а Кеннету нужно было, чтобы этот человек всегда был под рукой...
– Но для таких случаев существуют повестки!
– Кен клялся, что никакого криминала в его действиях не было. Кэртис сам пришел к нему вскоре после того, как Дэвида оправдали в суде...
– О, перестаньте, Франческа! Что подумают по этому поводу присяжные, как вы думаете? Удивительно все сходится! Свидетельские показания Кэртиса приносят непосредственную выгоду человеку, который три года выплачивал ему деньги...
Я замолчала. Франческа теребила подушку, лежавшую у нее на коленях, с такой силой, что я невольно обратила на это внимание.
– И что же было дальше?
– Я передала справку о счете Морли. Я боялась, что Кеннет ее уничтожит, и решила, что разумней оставить ее у Морли до тех пор, пока мне не станет ясно, что делать дальше.
– Когда вы передали эту бумагу?
– В четверг, а обнаружила ее в среду вечером. В четверг вечером мы с Кеннетом насмерть разругались по поводу этой бумаги...
– Он понял, что вы забрали документ себе?
– Да, это его и взбесило. Он требовал вернуть его, но я не соглашалась ни под каким видом.
– Кеннет знает, что вы отдали бумагу Морли?
– Нет, ему я этого не сказала. Может быть, он сам догадался, только я не пойму, каким образом. А почему вы спрашиваете?
– Потому что Морли не умер, его отравили. Кто-то подсунул ему пирожное с начинкой из бледных поганок. Я обнаружила остатки этого пирожного в корзине для бумаг в его кабинете.
– Вы же не думаете, что это мог сделать Кен? – Лицо Франчески стало белым как мел.
– Я была у Морли дома и в его офисе. Ничего похожего на эту справку не обнаружила. Кстати, все бумаги Морли были в страшном беспорядке, часть из них явно пропала. Сначала я подумала, что он просто неряшливо вел документы или обманывает Лонни, подсовывая ему липовые отчеты о работе. Но теперь я склоняюсь к тому, что кто-то забрал первые попавшиеся документы, чтобы скрыть пропажу какой-то более ценной бумаги.
– Кеннет никогда не пошел бы на такое. Нет, он не мог бы сделать такую вещь.
– Что было в четверг, когда он понял, что бумаги у вас нет? Он не настаивал, чтобы вы сказали ему, где она?
– Он спрашивал меня об этом несколько раз, но я молчала. Тогда он сказал, что ничего страшного в этой истории нет, что никакого преступления он не совершал, а просто ссужал Кэртиса деньгами – это его личное дело. И нет беды в том, что я это узнала.
– А вам самой эта история не кажется странной? Кеннет регулярно платит Кэртису Макинтайру, Макинтайр собирается выступать в качестве свидетеля обвинения на процессе по делу Дэвида Барни. Если обвинение подтвердится, Кеннет получит большие деньги. Разве вы не видите, что у каждой стороны здесь свой интерес? Или, возможно, речь идет о каком-то шантаже. Все это вызывает массу вопросов.
– Какой шантаж вы имеете в виду?
– Шантаж, связанный с делом об убийстве Изабеллы Барни. Вокруг него слишком много неясного.
– Кеннет ни за что не решился бы на убийство Изабеллы. Он слишком сильно ее любил.
– Это он сейчас тан говорит. Кто знает, что было у него на уме шесть лет назад?
– Вряд ли он способен на это. – Голос у Франчески звучал не особенно убедительно.
– Почему бы и нет? Изабелла бросила его ради Дэвида Барни. Может ли быть лучший вариант мести – убить ее и сделать так, чтобы подозрение пало на Дэвида?
Я ушла, оставив Франческу в глубокой задумчивости. Она машинально теребила один из углов подушки, лежавшей у нее на коленях, пока он не стал похож на заячье ухо.

20

На пути в Колгейт я остановилась у заправки. Бензин был на нуле. Это мотание по городу было ничем не лучше поездки в Айдахо и обратно. Нужно потребовать у Лонни компенсации за бензин. Был уже седьмой час, навстречу мне по шоссе двигался непрерывный поток машин. Над окрестными скалами ползли лохматые тучи.
Я направлялась на фирму "Войт Моторз" и прикидывала в уме шансы на то, что Кеннет Войт скажет мне правду. Какими бы ни были его отношения с Кэртисом, в какой-то момент все равно настанет время для прямого разговора об этих странных выплатах. Если я ничего не вытяну из Кеннета, то поеду к Кэртису и поговорю с ним. Я припарковала мою машину на стоянке между роскошным "ягуаром" и новеньким "порше". Вошла в салон, не обратив никакого внимания на ринувшуюся ко мне служащую. Поднялась наверх, где располагались стеклянные кабинки офисов – "Кредит", "Бухгалтерия". По-видимому, в салоне была железная дисциплина – всем служащим надлежало быть на рабочих местах до закрытия – до восьми часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83