ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
На стенах висели выцветшие гобелены. Во внутренний двор тюрьмы выходили три зарешеченных окна и два балкона. В непогоду балконы закрывались складывающимися деревянными дверьми. Вот таким стал весь мой мир до той поры, когда король Байран сочтет возможным дать мне свободу.
Мне следовало бы потребовать перо и бумагу и немедленно настрочить протест королю по поводу нашего несправедливого и, согласно дипломатическим нормам, незаконного задержания. Однако меня беспокоило другое, в частности второе предательство императора Тенедоса. Но если в первый раз я терялся в догадках, как мог так поступить человек, называвший меня своим другом, сейчас объяснение поступку императора лежало на поверхности.
Что нисколько не остужало мой гнев. Император Лейш Тенедос совершенно сознательно подставил меня, чтобы обмануть короля Байрана, лигабу Салу и даже азаза.
Моя безукоризненная честность, неспособность лгать и притворяться были известны всем. Тенедос сказал, что больше всего хочет мира, и я поверил ему как своему другу и императору. Кроме того, я был первым трибуном Нумантии, самым прославленным командиром конницы, верховным главнокомандующим нумантийской армией. Только полный дурак мог, готовясь к войне, отправить такого человека в логово врага. Вот так Тенедос расставил ловушку, в которую попался Майсир.
Конечно, я корил самого себя за собственную тупость. Ну почему я не обратил внимания на то, что император, в течение нескольких месяцев бряцавший оружием и требовавший справедливости по отношению к королевству Эбисса, вдруг круто развернулся в противоположную сторону? Сколько времени его агенты трубили на всех перекрестках о том, что Майсир является воплощением зла? Не странно ли, что всего одна ночь магических откровений, великих открытий заставила изменить свои взгляды мастера заклятий, могущественного чародея?
Помимо воли я вынужден был признать изобретательность Тенедоса, нашедшего новый путь вторжения, когда наступающая армия сможет получать все необходимое от майсирских поселенцев, согнанных в суэби. Император мастерски разыграл эту карту, особенно после того, как эскадрон 20-го Гусарского полка был атакован и уничтожен во время разведывательного рейда по территории Майсира.
Тенедос наращивал свои силы в Юрее, чтобы король Байран беспокоился только по поводу традиционного пути из Нумантии в Майсир, проходящего через Кейт, и не обращал внимания на происходящее в провинциях Думайят и Рова. Моя искренность пришлась по душе Байрану, стремившемуся к миру, и он отвел свои войска от границ. Таким образом, майсирийские дозоры не могли заметить приготовления нумантийской армии к войне.
Все действия Тенедоса, притворившегося, что вслед за королем Байраном он также отводит войска от границы, беспокоившегося по поводу хода переговоров, отражавшего «высадку» пиратов в Тикао, были направлены только на то, чтобы выиграть время и собрать армию для вторжения в Майсир.
Я с горечью гадал, какой еще услуги потребует от меня император. Разумеется, умереть в застенках Джарры и стать символом мученичества. Что ж, я умру, верный своей клятве, данной Тенедосу, ибо девиз моего рода гласит: «Мы служим верно».
В конце концов, у меня не осталось ничего, кроме доблести, поскольку единственный человек, знающий о том, что моя честь сохранилась незапятнанной, находился от меня за тысячу лиг и плел очередную сеть.
И снова я похвалил себя за страсть к пышным нарядам. Оторвав от пояса золотую бляху, я отдал ее Карьяну. Тот подкупил одного из стражников и выяснил, что Алегрию отвезли назад к далриадами. Ее мгновение «свободы» окончилось. Отныне ее жизнь снова ограничивалась мрачными стенами монастыря и обществом сестер. Но, по крайней мере, она была жива.
Через час после утренней трапезы наших слуг-майсирцев согнали во внутренний двор тюрьмы. Десятка три мужчин и женщин испуганно жались друг к другу, тревожно оглядываясь по сторонам. Но все вокруг было тихо, и слуги потихоньку начали успокаиваться. До меня донеслись их недоуменные голоса.
Вдруг ворота с лязгом распахнулись, и во двор въехало человек сорок вооруженных всадников. Один из слуг шагнул им навстречу, о чем-то спрашивая. Сверкнула сталь, и лезвие меча вонзилось ему в грудь. Дворик огласился криками и мольбами о пощаде. Но солдаты оставались глухи к жалобам несчастных. Мечи и топоры неумолимо поднимались и опускались.
Я слышал, как нумантийцы, выйдя на балконы, осыпали мясников проклятиями, уверяли их, что слуги ни в чем не виноваты. Но жуткая бойня продолжалась. Никто из убийц даже не удосужился поднять взгляд вверх. Крики затихли, и теперь слышались стоны и плач. Солдаты переходили от одного распростертого тела к другому, добивая раненых кинжалами. Через некоторое время тишину нарушали лишь смех и шутки убийц. Они крючьями утащили трупы, и на каменных плитах двора остались только алые лужи крови, быстро чернеющие на солнце.
Мы ждали новых ужасов, но, похоже, король на время утолил жажду мести. Или, что вероятнее, его мысли были поглощены происходящим на севере.
Для нас началась размеренная тюремная рутина: пробуждение, завтрак, прогулка по двору, обед, попытки найти, чем занять долгие вечера, ужин и молитвы о том, чтобы небо ниспослало сон.
Кормили нас сносно, но однообразно: по утрам хлеб и чай, в полдень жидкая овощная похлебка, вечером то же самое, но только с маленьким кусочком мяса или рыбы. Мы с Карьяном развлекались тем, что подробно, блюдо за блюдом, вспоминали самые пышные пиршества, на которых нам доводилось присутствовать. Но проходила неделя за неделей, и это развлечение становилось все болезненнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Мне следовало бы потребовать перо и бумагу и немедленно настрочить протест королю по поводу нашего несправедливого и, согласно дипломатическим нормам, незаконного задержания. Однако меня беспокоило другое, в частности второе предательство императора Тенедоса. Но если в первый раз я терялся в догадках, как мог так поступить человек, называвший меня своим другом, сейчас объяснение поступку императора лежало на поверхности.
Что нисколько не остужало мой гнев. Император Лейш Тенедос совершенно сознательно подставил меня, чтобы обмануть короля Байрана, лигабу Салу и даже азаза.
Моя безукоризненная честность, неспособность лгать и притворяться были известны всем. Тенедос сказал, что больше всего хочет мира, и я поверил ему как своему другу и императору. Кроме того, я был первым трибуном Нумантии, самым прославленным командиром конницы, верховным главнокомандующим нумантийской армией. Только полный дурак мог, готовясь к войне, отправить такого человека в логово врага. Вот так Тенедос расставил ловушку, в которую попался Майсир.
Конечно, я корил самого себя за собственную тупость. Ну почему я не обратил внимания на то, что император, в течение нескольких месяцев бряцавший оружием и требовавший справедливости по отношению к королевству Эбисса, вдруг круто развернулся в противоположную сторону? Сколько времени его агенты трубили на всех перекрестках о том, что Майсир является воплощением зла? Не странно ли, что всего одна ночь магических откровений, великих открытий заставила изменить свои взгляды мастера заклятий, могущественного чародея?
Помимо воли я вынужден был признать изобретательность Тенедоса, нашедшего новый путь вторжения, когда наступающая армия сможет получать все необходимое от майсирских поселенцев, согнанных в суэби. Император мастерски разыграл эту карту, особенно после того, как эскадрон 20-го Гусарского полка был атакован и уничтожен во время разведывательного рейда по территории Майсира.
Тенедос наращивал свои силы в Юрее, чтобы король Байран беспокоился только по поводу традиционного пути из Нумантии в Майсир, проходящего через Кейт, и не обращал внимания на происходящее в провинциях Думайят и Рова. Моя искренность пришлась по душе Байрану, стремившемуся к миру, и он отвел свои войска от границ. Таким образом, майсирийские дозоры не могли заметить приготовления нумантийской армии к войне.
Все действия Тенедоса, притворившегося, что вслед за королем Байраном он также отводит войска от границы, беспокоившегося по поводу хода переговоров, отражавшего «высадку» пиратов в Тикао, были направлены только на то, чтобы выиграть время и собрать армию для вторжения в Майсир.
Я с горечью гадал, какой еще услуги потребует от меня император. Разумеется, умереть в застенках Джарры и стать символом мученичества. Что ж, я умру, верный своей клятве, данной Тенедосу, ибо девиз моего рода гласит: «Мы служим верно».
В конце концов, у меня не осталось ничего, кроме доблести, поскольку единственный человек, знающий о том, что моя честь сохранилась незапятнанной, находился от меня за тысячу лиг и плел очередную сеть.
И снова я похвалил себя за страсть к пышным нарядам. Оторвав от пояса золотую бляху, я отдал ее Карьяну. Тот подкупил одного из стражников и выяснил, что Алегрию отвезли назад к далриадами. Ее мгновение «свободы» окончилось. Отныне ее жизнь снова ограничивалась мрачными стенами монастыря и обществом сестер. Но, по крайней мере, она была жива.
Через час после утренней трапезы наших слуг-майсирцев согнали во внутренний двор тюрьмы. Десятка три мужчин и женщин испуганно жались друг к другу, тревожно оглядываясь по сторонам. Но все вокруг было тихо, и слуги потихоньку начали успокаиваться. До меня донеслись их недоуменные голоса.
Вдруг ворота с лязгом распахнулись, и во двор въехало человек сорок вооруженных всадников. Один из слуг шагнул им навстречу, о чем-то спрашивая. Сверкнула сталь, и лезвие меча вонзилось ему в грудь. Дворик огласился криками и мольбами о пощаде. Но солдаты оставались глухи к жалобам несчастных. Мечи и топоры неумолимо поднимались и опускались.
Я слышал, как нумантийцы, выйдя на балконы, осыпали мясников проклятиями, уверяли их, что слуги ни в чем не виноваты. Но жуткая бойня продолжалась. Никто из убийц даже не удосужился поднять взгляд вверх. Крики затихли, и теперь слышались стоны и плач. Солдаты переходили от одного распростертого тела к другому, добивая раненых кинжалами. Через некоторое время тишину нарушали лишь смех и шутки убийц. Они крючьями утащили трупы, и на каменных плитах двора остались только алые лужи крови, быстро чернеющие на солнце.
Мы ждали новых ужасов, но, похоже, король на время утолил жажду мести. Или, что вероятнее, его мысли были поглощены происходящим на севере.
Для нас началась размеренная тюремная рутина: пробуждение, завтрак, прогулка по двору, обед, попытки найти, чем занять долгие вечера, ужин и молитвы о том, чтобы небо ниспослало сон.
Кормили нас сносно, но однообразно: по утрам хлеб и чай, в полдень жидкая овощная похлебка, вечером то же самое, но только с маленьким кусочком мяса или рыбы. Мы с Карьяном развлекались тем, что подробно, блюдо за блюдом, вспоминали самые пышные пиршества, на которых нам доводилось присутствовать. Но проходила неделя за неделей, и это развлечение становилось все болезненнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200